Ждать попа долго не пришлось. Вскоре Пронин увидел, как пылит к берегу пролетка, запряженная карим рысаком. У кучера черная, лопатой, борода раздувалась на обе стороны. Рыжие длинные космы попа поддувало ветром и завивало сзади на поля черной шляпы. За пролеткой, качаясь и подпрыгивая на кочках дороги, скрипела телега, на которой тряслись сухой, как лучинка, дьячок и певчие. А за телегой бежали вперегонки босые ребятишки, бабы и мужики, любопытные на всякие новинки. Мужики столпились у крутояра, осматривали пароход и рассуждали каждый по-своему. Проходя мимо, Баскаков слышал:
— Ах, черт сухой, дери его горой, какой пароходище схлопал! Вот тебе лапотник!.. А я ведь помню, как он по базару ходил побирался... — говорил старик, старовер Чернов, хозяин бакалейной лавки на базарной площади.
Пароход большинство одобряло:
— Приличный, приличный, нечего сказать, как у «Кавказ-Меркурия».
— Ну, положим, до «Кавказ-Меркурия» далеко, — начал, заикаясь, Бондарев, хозяин хлебопекарни и чайной, — пароход, слов нет, хорош, но на «Кавказ-Меркурия» не похож. — А сам думал: «Где же все-таки он, сухой черт, сумел столько денег цапнуть?» Поздравляя Димитрия Илларионовича, он низко кланялся и крепко жал костлявую руку, а сам думал: «Теперь с ним придется заключить договор на перевозку муки».
Пронин в это время шел уже под благословение духовного отца.
Поп отслужил на скорую руку молебен, побрызгал святой водой из Волги в классах и каютах... На верхней палубе у штурвальной рубки появились закуски и выпивка.
— Пей, пей, батюшка! — угощал Пронин. — Ваш брат ведь любит выпить...
— Выпить-то любит, а на свадьбу-то не изволил пригласить, — подкорил поп.
— Прости, батюшка, ей-богу, тогда оторопь взяла.
— Ну, поздравляю, и с этим, и с тем. Дай бог вам счастья во всем... — поднял стакан поп.
— Кушайте! — чокаясь стаканом, сказал хозяин.
— Ну, как молодуха? — вытирая рыжую бороду, с улыбкой спросил батюшка.
— Ничего, слава богу, в порядке... — скривил губы в улыбку Пронин.
Ну, благослови вас бог на мир и любовь... Ты вот чего, Митрий, в случае поспеют яблочишки, не откажи перекинуть в город.
— Хорошо, батюшка, перебросим... На-ко еще, зыбни стаканчик!
— Ну, благодарствую, пойдем-ка, проводи!
Пронин проводил попа до пролетки, торопливо сунул ему красненькую в руку и, получив благословение, чмокнул слюнявыми губами жирный кулак с крепко зажатой кредиткой и быстро вернулся на пароход. Баскаков с Поповым выдернули чалку и трап, и Волга огласилась грубо шипящим свистком.
Пароход ушел, а мужики с берем все еще не уходили. Начались суждения, догадки, разные толки пошли насчет пронинского парохода. Одни говорили, что на трудовую копеечку справленный пароход, другие смотрели глубже...
— Вот оно как, ишь ты! А ведь и сейчас в лаптях ходит, — в недоумении развел руками Бондарев, обращаясь к Чернову, который, задумавшись, молча пощипывал свой пухлый подбородок.
— Где же он, в самом деле, сухой дьявол, сумел столько денег хапнуть? А ведь, пожалуй, тыщев сотню отвалил?.. Вот тебе на, ты гляди-ка... — не унимаясь, твердил озадаченный Бондарев.
Но сомнения потихоньку начали рассеиваться. Точно густой туман легким ветерком сдувало с глаз мужиков. К берегу подплыл в лодке рыбак, Савелий Тихонович Торошин, он только что сдал рыбу Куреневу и направлялся в трактир к Чуркову. По пути завернул к мужикам:
— Мир вам! Чего, добрые люди, собрались? Али праздник сегодня, а в колокола-то будто не звонили.
— Праздник-то не совсем праздник... Пронина поздравляли, — ответил, заикаясь, Бондарев.
— С чем это? — осведомился Тарашка.
— А разве не видел — пароход ушел?
— Вон чего, нашими недомерками целый пароход нахамил.
— Как недомерками? — спросили враз несколько голосов.
— Рыбаки-то знают, как...
— Ну, нет, брат, Савелий Тихоныч, на наших недомерках пароход не построишь, это брось. Тут другое заложено, я-то уже знаю... — горячо заговорил Алонзов, бывший батрак Пронина (теперь он работал грузчиком у Байкова). — Ты помнишь, он купил триста десятин земли у княгини Гагариной, да такой же участок лесу, а через две недели махнул весь лес на разработку Байкову... Сколько он там денег отхватил!.. Я не один год работал на Пронина, знаю... Мы нашими горбами ему выстроили пароход. А вы кричите: на трудовую копеечку. Подите вон ребятишкам рассказывайте...
ЧАСТЬ II
Глава первая
После ночного улова Чилим возвратился с дальнего плеса к пристаням, где стояла куреневская прорезь. Приткнув лодку к рыбнице, он крикнул: