Я ударил кулаком в стену.
С тихим шорохом отворилась дверь. Мягкие шаги двинулись в мою сторону. Ножки стула заскрежетали по полу. Скрип кожи и шумный характерный вздох — Арвид.
— Да, я знаю, что это было подло, — заговорил он напряженным, осторожным голосом, будто боялся взбесить меня. — Но ты сам водил нас всех за нос. Я не мог поступить по-другому.
— Ты докладывал отцу о каждом моем шаге? — спросил я, не поднимая руки с глаз. — Давно?
— С первой репетиции.
— Отлично…
— Я все-таки заказчик! Мне не нужно, чтобы та шпионка выложила перед фанатами и журналистами мою жизнь! Ты зря начал с ней спать!
— Она просто потерялась! — выкрикнул я и резко сел на диване. — Я бы в конце концов убедил ее, что она поступает неправильно… И она бы прекратила…
Пока слова держались в мыслях, они не казались глупыми. А едва соскочили с языка — резали слух тупостью. Я уперся локтями в колени и прижал ладони к вискам.
— Ирий, мы не всегда влюбляемся в правильных людей. Но не будь этой несчастной любви, не появлялись бы прекрасные печальные песни. Любая любовь — это чистое вдохновение, искреннее и гениальное.
— Прекрати, я не влюблялся. Просто… — я с нажимом потер лоб, прогоняя напряжение. В дверь постучали.
— Ребята, давайте скорее, — в проем просунул голову менеджер. — Мы сильно отстаем по графику.
— Мы скоро подойдем, — пообещал Арвид и, как только менеджер ушел, положил мне руку на плечо. — Послушай, из-за этой дурацкой ситуации я не хочу отказываться от тебя, как от друга. Я могу простить, если ты пойдешь навстречу. Давай вечером после концерта возьмем выпить и поговорим по душам?
Я поднялся и навис над кудрявой головой вокалиста.
— После концерта я ухожу из группы. Не хочу видеть ни твою рожу, ни остальных. Сейчас, только ради фанатов, которые с нетерпением ждали выступление, я сделаю вид, что вы мои закадычные друзья. Только ради них.
Арвид не окликнул меня, когда я широким шагом двинулся к двери и вышел.
Репетиция прошла в спешке и под давлением. Такие волны ненависти, как сегодня, музыканты не посылали мне даже на первой встрече. Не ощутят ли поклонники, что между нами сгустился воздух? Получат ли удовольствие от концерта? Не испортит ли ссора атмосферу? Удастся ли скрыть эмоции?
Видимо, Арвид тоже беспокоился. Ибо в гримерке, пока визажисты накладывали штукатурку на наши лица, твердил: мы должны оставить разногласия за кулисами, на сцене быть единым организмом, выкладываться на тысячу процентов. Никто не перечил. Герт кивал, хотя у него, я уверен, как и у меня чесались кулаки.
За полчаса до выступления мандраж уже не покидал ни на секунду. Нереальность происходящего бурлила шампанским в венах. Вокруг нас постоянно кто-то крутился, поправлял прическу, подтирал черные тени, вытирал пот со лба. Костюмы сидели как влитые. Арвид распевался, Герт ходил по комнате, как заведенный, бормоча под нос, Сакари и Луис разминали пальцы на струнах. Я в том числе. Повторял до посинения самое сложное соло. Пока менеджер не сказал:
— Пора. Поднимайтесь на сцену.
На других планетах огромные водные просторы. Я смотрел фильмы, где морская буря гнала волны с рокочущим шумом к берегу, разбивалась о скалы. Сейчас я слышал море вдалеке, бурю криков, идя следом за Арвидом.
Говорили, стадион на сто тысяч человек забит под завязку. Месяц назад никто из группы не верил, что соберется треть. Конечно, ребята благодаря искреннему общению с поклонниками постепенно заглушили шквал ненависти, но моя заслуга в раскупленных билетах есть. И это безумно тяжелая ответственность.
Я выложусь полностью и до остатка, как бы ни резали лезвия сердце.
Перед сценой мы впятером собрались в круг, кинули боевой клич и улыбнулись друг другу. Все распри дохнут в гримерке. Мы едины.
Шум заглушили ушные мониторы — индивидуальные проводные наушники. Я впервые с ними выступал, в пятом секторе такой роскоши не водилось. Впервые весь звук пойдет прямо в уши. Фанатов будет почти не слышно.
Зато видно! У меня перехватило дыхание, когда мы поднялись на сцену. Софиты ослепляли, но я, ошарашенный, не моргал. Так выглядит космос. Десятки тысяч звезд в черной бесконечности. Десятки тысяч огоньков смартфонов в черноте огромного стадиона.
И множество дронов, что летали по сцене с камерами. Шла прямая трансляция. Мы сразу взялись за инструменты и сыграли одну из самых известных песен. Тонны энергии обрушивались на меня — я пропускал ее сквозь себя и вкладывал все в музыку. Казалось, сердце вот-вот лопнет.