Сабли сменили траекторию и на бешеной скорости вонзились в стену, обтянутую золотистыми обоями — они вмиг вспыхнули пламенем.
Черный дух воскликнул:
— Нападать со спины это так по-твоему! Так трусливо!
— Заткнись! — ответил мой, беленький. — Не тебе судить меня, земляное отродье!
— Я дух воды!
— Правильно! И место твое под пухом и землей!
Под столом вспыхнул костер, враз прожег деревянную поверхность и сукно — черный Дух подскочил буквально за миг до того, как тарелки нырнули в образовавшуюся дыру. А потушить огонь слабо? Нет же, он вместо этого ловкими движениями пальцев поднял ближайшие стулья и горой обрушил на воздушного духа. Который, в свою очередь, выставил прозрачный щит, и от него стулья отскочили, как мячики. От грохота на несколько мгновений заложило уши.
— Думаешь, только наши духи друг друга ненавидят или остальные тоже? — спросила я и невольно теснее прижалась спиной к груди Ирия. Мое тело безумно по нему соскучилось. Оно пылало от желания. Ирий стоял неподвижно, только всколыхнул горячим дыханием волосы на моем затылке, отвечая:
— Не знаю. Но знаю другое: нам нужно вести себя как обычные люди, чтобы не попасть под подозрения. Ибо на нас свалят причастность к магии.
— Значит, будем отсиживаться в стороне, пока они не разнесут весь ресторан?
А еще лучше прыгнуть за ближайшую барную стойку, вытолкать оттуда перепуганных людей, сорвать друг с друга одежду и успеть трахнуться, пока духи не разнесли все.
— Нет, черт, нет. Надо что-то придумать. Но пока думаем, делаем вид, что перепуганы, как все.
Мне не особо приходилось создавать вид — и так коленки тряслись. Правда, у людей от неизвестности, а у меня оттого, что я все видела.
— Давай я нарисую нам другие лица. Мы выйдем и попробуем успокоить духов. Что думаешь? — спросила я, слегка повернув голову к Ирию, но не спуская глаз с безумцев.
— Тогда предлагаю сделать это под тем столом.
Только мы собрались выйти из-за колонны, черный дух топнул ногой — и в разные стороны от него поползла морозная корочка. По полу, скатертям; одела стулья в белые чехлы, припорошила блюда снежной крошкой. Превратила людей в ледяные фигуры. Ирий подхватил меня на руки и оторвался от пола телекинезом, едва морозное нашествие коснулось колонны, за которой мы прятались.
Сдуреть можно! Я широко раскрытыми глазами наблюдала, как иней поднимался по стенам к потолку. Скрытые камеры, если и были, оказались подо льдом. Холод защипал обнаженные руки и лодыжки.
— Кажется, перерисовывать внешность нам не придется. Мать твою, как людей разморозить? — шептал Ирий, вися в воздухе в нескольких сантиметрах от пола, похожего на каток.
— Никак, пока эти не угомонятся! — Я вывернулась в мужских руках, оборачиваясь, и крикнула: — Эй, успокойтесь!
Крик заглушили грохот, треск, взрывы — мой беленький дух превратил бутылки с алкоголем в нечто ужасное! Они бросались в черного духа и разрывались прямо перед ним, осыпая его осколками и искрами. Тот едва успевал уворачиваться и отбиваться.
— Предлагаю выкинуть их на улицу, — сказал Ирий. Мы на скорую руку соорудили план. Я перерисовала свои кроссовки в коньки. Жаль, пухоборд далеко. Но поверхность стола тоже подойдет.
Пусть только Ирий окно пробьет. Он сначала отломал ножки от ближайшего стола и вручил мне деревянную квадратную доску. Тяжелая. Придется попотеть. Затем оторвал барную стойку от пола и метнул ее в окно. Духи, занятые друг другом, заметили проплывающую через зал махину только тогда, когда она уже подлетала к стеклу.
Пользуясь их коротким замешательством, я пропетляла между столиками на коньках и сиганула в дыру следом за барной стойкой. Едва успела скинуть в нужный миг коньки и подставить под ноги деревянную пластину.
Пух принял меня в ласковые объятья, зацеловал, запутался в волосах. Но я гнала его прочь, чтобы расступился ненадолго перед лучами Белого солнца. Яркий свет скоро прорвался в пуховой тоннель и обрушился на окна ресторана. Лед начал оттаивать.
Мой дух мигом нарисовался рядом.
— Что ты творишь?!
— А что вы вытворяли в ресторане?! Если не разморозить людей, они погибнут…
— Поэтому надо убить это земное исчадье!
Ирий должен был вытолкнуть своего духа на улицу, но тот, с невозмутимой обезьяньей мордой, тащил его за собой по мокрому полу. И безжалостно вышвырнул из окна. Ирий ведь не умеет летать! Тридцать этажей до земли.
Время вокруг меня будто замедлилось. Сердце едва билось. А притяжение спешило как никогда. Раз — и Ирий скрылся за пеленой пуха. Я рванула следом, бросая доску, план, духа.