Я нацепила маску безразличия, забрала содовую, которая стояла у мышки, и отпила. Сотни газиков защипали язык.
— Ладно. Но после того как закончим с «Бурей».
— Что тебе мешает параллельно следить за политиками тоже? Или за гитаристом собралась наблюдать круглосуточно? — Келлан обхватил мою талию и притянул к креслу.
— Ничего, что мне иногда нужно спать? Выполнять распоряжения духа? Рисовать?
— Твое рисование не приносит денег. Ты за два года продала три картины.
Как совести хватало тыкать носом меня в лужу и одновременно смотреть мне в глаза любвеобильным взглядом? Я скинула руку с талии.
— Когда мы познакомились, ты расхваливал мое творчество и вторил, что я прослыву известной художницей! — Я со стуком поставила жестянку на стол. — Так бы и случилось, если бы я деньги за три картины вложила в выставку, а не закрыла в сейфе!
— Я констатировал факт. Чтобы скорее улететь с Калинидикса, надо временно отложить увлечения. Я тоже перестану изобретать гаджеты.
Тревога заскребла коготками под грудью. Краски до сих пор не распаковались. Не выкинул ли Келлан их «случайно», пока мы летели? Я присела к коробкам, зарылась в первую, во вторую. Куча деталей, кухонная утварь, полотенца…
— Краски в сейфе.
— Что ты сказал? — Я подскочила к креслу и развернула его за спинку. Рвать и метать, рвать и метать! — Ты сдурел?
Он встал и навис надо мной. Будто испугает ростом.
— Я знал, что ты не захочешь оставить временно рисование. И убедить тебя будет невозможно.
— Ты охренел за последнее время. Просто невыносимо!
— Уж извини, что мне приходится играть роль старшего брата. Кто-то должен брать на себя командование. И ответственность.
Придурок. Возомнил невесть что! Не на таких условиях строились наши отношения раньше. Проучить бы его. Я покосилась на сейф, что стоял в углу, и смиренно склонила взор.
— Ты прав. — Голос вроде звучал тихо и покорно, я старалась. — Схожу в душ, остыну…
Засранец повернулся к компьютерам — я метнулась к сейфу, сграбастала его и рванула прочь из квартиры. Тяжелый, сволочь.
— Беатриса! — громыхнул Келлан за спиной. Тело у него спортивное, но бегал он слегка хуже, чем я. Тем более наверняка догадался, куда меня понесло, и не сразу, психуя, нашел шарф.
На крыше гуляла прекрасная метель. Горячие лучи едва пробивались сквозь нее. Я с наслаждением вдыхала пушистый воздух, пробираясь между пластами солнечных батарей.
— Стой!
Почти догнал. Я поторопилась к краю крыши и за два метра до него обернулась. Келлан выскочил в футболке, обмотав черный шарф вокруг лица.
— Стою, не приближайся! — Я запыхалась. Сердце колотилось бешено, словно после аттракциона.
— Ты не спрыгнешь. — Карие глаза метали молнии. — Пух не даст разбиться.
— Но сейф летать не умеет! — Я подняла его повыше. Руки отваливались. — Знаешь, что я подумала? А ведь я могу забрать сейф и улететь сама! Мне одной тут денег как раз хватит.
— Ты не откроешь сейф!
— Духа позову. Он поможет, если попрошу. Так что, пока! — Я еле изловчилась, удерживая сейф, сложить пальцы двух рук в символ скорости. Келлан ринулся ко мне, но метель закрутилась в вихрь, отрезала путь, унесла меня.
Правда, ненадолго. Спустя полчаса я вернулась. Без сейфа.
Келлан сидел на пушистом полу, белые хлопья полностью облепили, превратив в снежного человека. Ждал. Конечно, телепортироваться с концами я не могу. Всего-навсего на жалких полчаса. Зато тридцать минут достаточно, чтобы спрятать что-нибудь. Например, сейф, набитый деньгами и красками.
Я смахнула пух с каштановых волос. Келлан медленно поднял голову. Хлопья прилипли к ресницам. Он отряхнул их.
— Где сейф?
— В надежном месте. Веришь мне?
Келлан встал на ноги, и пуховое покрывало съехало с него.
— Я переборщил. — Шарф, облепленный белым, слегка сполз, и Келлан закашлялся. — Я не показываю, но тоже много переживаю. Наверное, нервотрепка вылезает боком. Уже тебя обижаю…
Его надтреснутый голос задел за живое. Нельзя трудностям позволить нас рассорить. Мы вместе все переживем. Лишь вместе. Я обняла Келлана, уткнулась носом в припорошенную шею.
— Прости… — Он сомкнул руки за моей спиной. — Хочешь, куплю тебе новые краски?
— Только съедобные… — пробормотала я с улыбкой. — Пока прятала сейф, подумала, и решила: так и быть, буду меньше рисовать, больше трудиться.
Полностью бросить рисовать — значит, разругаться с собой. Никто не заставит меня предать себя.