— На наш концерт перестали возвращать билеты. К тому же… начали покупать снова. История с Тайлером уходит с первых полос. Журналисты обсуждают тебя.
— Да? Я ничего такого не сделал, — сказал я, пряча улыбку, и наигранно пожал плечами. Не собираюсь искать, что пишут обо мне. Есть более важные занятия.
Барабанщик разговорился:
— Девчонка, которая гроза звездных извращенцев, за две недели ничего на тебя не нарыла плохого. А то, что нарыла — только увлекло фанаток. Они верят, что ты крутой парень. Не буду спрашивать, зачем тебе дома тридцать вибраторов и три мотка веревки, просто надеюсь, ты умеешь правильно связывать девушек и все будет обходиться без травм и лишних скандалов.
— В этом я профи.
— Чего не скажешь о гитаре, да? Ты специально прикинулся гитаристом, лишь бы в «Бурю» попасть? На видеозаписях со старых выступлений тебя нигде нет с гитарой, только с микрофоном и несколько раз с синтезатором.
— Мне очень льстит, что ты свободное время посвятил поиску информации обо мне. Не напрягайся больше так сильно, ибо начнутся проблемы с самооценкой.
Герт стиснул барабанные палочки до побелевших костяшек. Швырнет мне тарелкой в висок или, перепрыгнув через установку, загрызет?
— Хватит! — пробасил Арвид. — Хотите пособачиться — сделайте это после репетиции.
Как бы по-детски ни звучало, но Герт первый начал. Молчать я не стану.
— После репетиции их по разным углам развести надо! — заявил Луис, прячась за синей электрогитарой.
Сакари подал голос:
— Арвид и Герт пять лет назад до дебюта тоже много пререкались. Постепенно стерпелись, сдружились. Теперь не разлей вода. Так что пусть пройдет время.
— Не надо, Сак, — барабанщик поднялся и поправил тарелку. — Мы с Арвидом стерпелись ради музыки. Несмотря на разногласия, оба уважали друг друга за мастерство.
— А вы, — Арвид посмотрел на меня, затем на Герта, — обязаны уважать друг друга ради фанатов. И помнить, что если бы не они, никого из нас здесь не было бы. Для них мы сыграем такой концерт, с которого они уйдут безмерно счастливы и несчастны одновременно. Счастливы потому, что были на нем. Несчастны — потому что он закончился.
На миг мне показалось, что я вправду настоящий участник группы «Буря настигнет».Что мне с ними предстоит длинный путь и надо как-то помириться с Гертом. Но я здесь временно. В лучшем случае до конца концерта. Разделю с поклонниками горькое счастье.
Мы начали репетицию. Забил Герт по барабанам — ритмичный стук отдавался в теле, сливался с биением сердца. Пусть я не протрезвел до конца, но подушечки пальцев загрубели на левой руке и больше не болели. Арвид гонял меня неделю по нотам до потери пульса, научил нескольким фишкам, и сейчас я играл на автомате. Пальцы не просто дергали струны: когда не тратишь внимание на то, чтобы правильно играть, удается вкладывать душу, эмоции.
Сегодня моя гитара играла куда лучше, чем на прошлой общей репетиции. И я уже не представлял, как разбиваю ее об пол со злости. Ребята не прерывали свою игру, стали единым организмом.
«Падает небо хлопьями белыми,
Мечется сердце хмельное в груди.
Я завяжу бант руками умелыми
На колыбели нашей любви»
Арвид выкладывался на все сто. Заскучал наверняка за неделю по микрофону. Я тоже. Может, мы бы спели как-нибудь дуэтом ради хохмы? Предложить ему вечером?
Прозвучал последний аккорд, песня закончилась. Мышцы гудели, в ушах затихали отголоски. Я поднял глаза и встретился взглядом с вокалистом — он улыбался.
— Ирий сегодня… — заговорил Сакари. — Играет намного лучше.
Я проникся благодарностью к бас-гитаристу. Но а что Луис и Герт? Первый одобрительно поджал губы, покачивая головой. Второй подбросил палочку, поймал и спросил:
— Какая песня следующая?
От радости у меня потеплело в груди. Мы снова соединили наши инструменты в реку мелодии. Кольнула болезненная тоска по старой группе. Кольнула — и растворилась. «Буря» играла с невероятной страстью и энергией. Казалось, наша музыка может призвать шторм, который будет швырять пух как пули в окна, крушить стекло, поить проливным дождем иссохшую землю.
Мне, конечно, еще учиться и учиться. Арвид несколько раз подходил ко мне в перерывах между песнями и объяснял ошибки, Луис часто кривился молча. А зря. Я бы спросил, что ему не так, но я едва успевал работать над замечаниями Арвида.
Ко второму часу силы начали меня покидать, тело затекло. Я предложил вокалисту спуститься вместе и взять кофе для всех.