Учитывая способность Эмилиана добиваться от собрания особого к нему отношения, в последующие годы его карьера стала образцом для амбициозных политиков. Он продемонстрировал, с какой легкостью можно манипулировать этим сборищем для удовлетворения личных устремлений – принуждая его приостанавливать действие неудобных для него норм. Но этот опасный пример стал не единственным, который подал Эмилиан. В ходе избирательной кампании 134 г. до н. э. он пообещал набрать рекрутов из своих многочисленных клиентов. В Риме Сципионы тогда были центром политического притяжения, поэтому многие друзья и союзники с готовностью согласились сопровождать Эмилиана в Испанию, в том числе и младший брат Тиберия Гай. Создав личный легион из четырех тысяч человек, он мог отправиться в Испанию, не прибегая к принудительному набору на воинскую службу. На тот момент это была положительная и желанная реакция на ситуацию, требовавшую немедленного вмешательства, но тем самым он создал прецедент знатного вельможи, собравшего под своими знаменами личную армию из собственных клиентов – легион, преданность которого могущественному вельможе могла перевесить его преданность сенату и народу Рима.
Но с точки зрения Клавдия отъезд Эмилиана в Испанию означал, что его блистательного политического оппонента как минимум год не будет в Риме. Убрав с дороги главного соперника, он не стал терять даром времени и поручил своему зятю Тиберию Гракху протащить Lex Agraria в сенате до того, как его кто-то сможет остановить.
Через несколько месяцев после отъезда Эмилиана в Испанию, Тиберий Гракх выставил свою кандидатуру на выборах трибуна. Эта должность слегка недотягивала до его ранга, и если бы не нумантинское дело, подпортившее ему виды на будущее, Тиберий, скорее всего, принял бы участие в выборах сразу эдила, чтобы подготовить на будущее неизбежное избрание претором, а затем и консулом. Но с учетом того, что ему предстояло отмыться от позора испанского фиаско, он вполне мог использовать этот год в должности трибуна и дерзко вернуться на передний край римской политики.
Перед его вступлением в должность реформаторы Клавдия предложили Lex Agraria на рассмотрение коллегам по сенату, но натолкнулись на невероятное сопротивление. Занимая в течение многих лет ager publicus, эти богатые землевладельцы стали считать данные общественные земли своей личной собственностью. Они вкладывали в них средства, улучшали, закладывали под займы, отдавали в качестве приданого и завещали наследникам. Желая ослабить их сопротивление, авторы пошли на ряд уступок: предложили за захваченные общественные земли компенсацию, обеспечили чистым правовым титулом оставшиеся пятьсот югеров и подняли верхнюю планку для больших семей. Но даже с такими послаблениями значительная часть сената намеревалась во что бы то ни стало отклонить законопроект. О том, чтобы конфисковать их земли и передать их ленивой толпе, попросту не могло быть и речи. С учетом враждебной позиции большинства сената, Клавдий решил отойти от традиций предков и поручил Тиберию представить законопроект непосредственно Собранию, лишив сенаторов возможности официально высказать свое мнение. Закона, гласящего, что законопроект в обязательном порядке надо представить сначала сенату, и только потом собранию, не существовало – просто раньше всегда делалось только так и не иначе. Провокационная уловка Тиберия всех взбудоражила и взвинтила. В декабре 134 г. до н. э., вскоре после вступления в должность, он предстал перед собранием и заявил о намерении принять закон о перераспределении общественных земель, занятых богачами, в пользу бедных.
По римским правилам, после представления законопроекта до голосования по нему должно было миновать три рыночных дня. Поскольку рынок торговал примерно раз в неделю, то промежуток между этими двумя событиями составлял от восемнадцати до двадцати четырех календарных дней. Такая отсрочка давала тем, кто обладал правом голоса, время, чтобы приехать в Рим и проголосовать. И поскольку Тиберий вызвал волну неподдельного негодования, за эти три недели обедневшие граждане, которые лишились земель, хлынули в Рим, «будто реки в океан, готовый все в себя принять»[25]. Чтобы поддержать законопроект, среди прочих приехали и италики, не имевшие права голосовать. Но даже лишенные голоса, они могли выразить свою физическую и моральную поддержку закону о перераспределении земель. В эти недели Тиберий постоянно обращался к гражданам на форуме, чтобы задействовать и консолидировать их энергию. И планировал, что когда дойдет до голосования, в собрании у него будет значительное, энергичное большинство.