— Ну да, ты ведь знаешь… Что происходит, когда раскрыта личность агента. Помнишь? — намекнул ему я.
— A-а, эти правила! — Он обнял Холли за плечи, и она обернулась ко мне:
— Я сразу же вернусь, обещаю. — Мы вчетвером проводили Холли и Адама взглядом, а потом я повернулся к отцу: — Тебе лучше проследить, чтобы они были в безопасности. И смотри, чтобы этот парень не бросил ничего в их бокалы.
— Что здесь происходит, черт возьми? — обратился Фриман к отцу.
— Я позже тебе объясню.
— Вперед, доктор Мелвин, — я указал на дальнюю дверь отеля, и мы молча поднялись в мой номер.
Пока я натягивал одежду, он сидел на диване в другой комнате и ждал, что я первым начну разговор.
— Дженни Стюарт еще жива? — спросил я. — Она по-прежнему агент и работает на вас?
Мелвин колебался некоторое время, но все же ответил:
— Да, она в Нью-Йорке.
Я выдвинул стул из-под стола и, сев прямо напротив Мелвина, достал пистолет Фримана и зажал его в руках.
— Я хочу услышать о проекте «Аксель».
— Может быть, сначала ты расскажешь мне все, что знаешь, а я заполню пробелы? — сказал он таким тоном, как будто мне было пять лет.
Я рассмеялся и немного приподнял пистолет, хотя ни разу в жизни не стрелял. Но доктор Мелвин этого не знал.
— Неплохая уловка. Однажды я оказался в одном очень интересном месте — подземном отделении вашей больницы. И сейчас хочу узнать, что именно там происходит.
Глаза доктора Мелвина округлились до размера мячиков для гольфа, но потом он кивнул и поудобнее устроился на кушетке:
— Хорошо, я объясню. «Аксель» — это проект, целью которого было совместить результаты моих исследований гена Времени и новейшие технологии, полученные нами из различных источников. Реализация проекта началась в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, когда нам удалось имплантировать суррогатной матери оплодотворенную яйцеклетку женщины из «Врагов времени».
— Постойте, выходит, вы украли у нее яйцеклетки? — возмутился я. — Так вот почему они так злы на вас?
— Наш эксперимент их не обрадовал, если ты это имеешь в виду. И да, мы взяли у этой женщины яйцеклетки. Но использовали сперму обычного мужчины. Это был анонимный донор.
— Вы убили ее? Ту женщину из «Врагов времени»?
Мелвин покачал головой:
— Нет, ей удалось сбежать.
У меня заколотилось сердце:
— Ее зовут Кэссиди?
— Откуда ты знаешь?
Если бы я стоял, то у меня подкосились бы ноги. Та женщина, которая пыталась вернуть меня на эту ветвь времени, была моей биологической матерью. Ничего удивительного, что она напомнила мне Кортни. И что там она сказала отцу? «Учитывая обстоятельства, я считаю, что имею право заботиться о его благополучии. Большее, чем когда-либо будет у тебя».
Для меня это было уже слишком, и я едва не попросил Мелвина замолчать. Но не стал — теперь мне не нравилось, как раньше, прятаться от правды.
— Похоже, я ее видел. Продолжайте!
— Целью проекта было смешать гены путешественников во времени и обычных людей и выяснить, какие способности проявятся у ребенка, и, если это произойдет, насколько он будет отличаться от других.
От его слов у меня перехватило дыхание. Вот и еще один недостающий кусочек головоломки встал на место.
— Полукровка… Франкенштейн, — еле слышно пробормотал я. Теперь мне все понятно. — А почему вы не создали больше таких, как я?
— Джексон, честно говоря, я не подозревал, что ты сможешь перемещаться во времени. Конечно, мы надеялись на это. Но нам достаточно было привести в этот мир человека, мозг которого работал бы так же, как у них. Путешественники во времени обладают потрясающей способностью запоминать информацию. И это меня интересовало гораздо больше, чем прыжки в прошлое или в будущее.
Ну да, можно подумать, что это как-то поможет мне.
— Но зачем нужен был эксперимент по созданию полукровок? Почему вы не сделали полную копию?
Мелвин медленно опустил голову:
— Это самый сложный момент и основная причина того, почему агенты «Бури» вынуждены вести постоянную и временами крайне тяжелую борьбу с «Врагами времени». Я, конечно, попытаюсь объяснить тебе, но ты можешь потерять доверие к нашей организации.
— Гм… его и так уже немного осталось, — заметил я. — Можете выкладывать мне все. Вряд ли что-то в состоянии ухудшить мое отношение к «Буре».
У Мелвина вытянулось лицо, но через мгновение он пришел в себя.
— «Враги времени» лишены возможности чувствовать. Они не знают, что такое страх, любовь или горе.
Я застонал и с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза.