Услышав слова Адама, Холли закатила глаза:
— Ты серьезно? Есть много других способов спрятать тело.
Отец помог Холли подняться на борт, а я прошептал Адаму:
— Что случилось с настоящей Холли Флинн?
Он усмехнулся:
— Ей никогда не нравилась спокойная жизнь, и в этом она похожа на тебя.
Адам был прав. Нельзя сказать, что, общаясь со мной, Холли притворялась. Скорее, она сдерживала себя, не зная, как я отреагирую. Планы на будущее, страсть… обязательства — я мог бы не выдержать всего этого и сбежать.
Я подтолкнул Адама к трапу:
— Я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось. И к твоему сведению — бандиты, как правило, убивают на моторных лодках.
Отец сосредоточенно отвязывал паруса, и я стал ему помогать, а Адам и Холли остались сидеть на скамье на носу яхты и наблюдали за нами.
— Этому агентов тоже учат? — поинтересовалась Холли. — Похоже, вы отлично знаете свое дело!
Я взглянул на отца и улыбнулся:
— Нет, мы отдыхали на яхте всей семьей. Это как раз самое обычное занятие.
— Достаточно редкое явление в нашей жизни, согласен? — заметил отец.
Через несколько минут мы уже отплывали, направляясь в открытый океан. Переполненный отель остался далеко позади, и я тут же почувствовал облегчение. Теперь я понял, почему отец хотел выйти в море.
— Ну, и когда мы будем обсуждать шпионские секреты?
— Нужно отойти еще дальше от берега, — тихо ответил отец. — Ты знаешь, как обнаружить подслушивающее устройство?
— Да, ты научил меня, — сказал я и отправился проверять сначала нижнюю палубу, а потом верхнюю. Отец что-то шепотом обсуждал с Адамом, и я не смог удержаться и начал прислушиваться.
— Есть одно подразделение… Я поступил туда на службу много лет назад, когда был примерно твоего возраста. Не переживай, штаб-квартира находится под Нью-Йоркской публичной библиотекой, и это совсем не опасно. Работа состоит в основном в просмотре книг, сайтов в Интернете и компьютерных программ в поисках зашифрованных сообщений, — говорил отец. — Я мог бы порекомендовать тебя.
— Круто! — обрадовался Адам.
Они углубились в обсуждение этого подразделения ЦРУ, и я решил не мешать им и отправился на противоположный конец яхты. Похоже, сегодня у отца уже пропало желание что-то безотлагательно обсудить со мной. Может быть, он просто хотел, чтобы мы провели вместе какое-то время, ведь у нас больше не было секретов друг от друга.
Холли тоже поднялась с нижней палубы. Она принесла воды и села у меня между ног, прижавшись ко мне.
— Я никогда еще не была на такой яхте, — сказала она.
— Из всех занятий во время отпуска я больше всего любил плавание под парусами.
Солнечные лучи обжигали кожу, но под брызгами океанских волн, которые изредка долетали до нас, мы чувствовали себя комфортно. Я крепко обнял Холли за талию и положил подбородок на ее макушку. Некоторое время мы сидели молча, а потом я почувствовал на себе ее взгляд и опустил глаза. Холли пристально смотрела на меня.
— Что такое? — поинтересовался я.
Она покачала головой:
— Ничего… просто…
Я наклонился к ней ближе:
— Хол, что случилось?
Прикоснувшись губами к моей шее, она тихо произнесла мне прямо в ухо:
— Я люблю тебя. Я говорю серьезно — совсем не так, как когда-то Дэвиду… Я люблю тебя намного сильнее.
Я крепче стиснул ее в объятиях, чувствуя, как эмоции переполняют меня. Не знаю, что заставило меня произнести следующую фразу. Может быть, глубина ее глаз или чувство вины за то, что я так долго не говорил о самом главном. Или я просто вспомнил, что отцу так и не довелось сделать это. Глядя на отца, я поднес губы к ее уху и прошептал:
— Выходи за меня замуж.
Холли глубоко вздохнула и задержала дыхание, я слышал это, но не смотрел на нее. В этом не было необходимости. Моей единственной целью было сделать ей предложение. Остальное было неважно… пока что.
Она положила ладони мне на щеки и развернула к себе — так, чтобы я мог видеть ее, а потом произнесла:
— Хорошо… когда-нибудь. Я обещаю.
— Не стоит. Мне нужно было лишь сказать тебе это.
— Обещаю, — с улыбкой повторила она.
Мне очень хотелось забыть обо всем и наслаждаться этим чудесным моментом, но я пережил слишком многое, чтобы позволить себе расслабиться. Сегодня пятнадцатое августа. Будет ли Холли снова в опасности тридцатого октября? Или, может быть, даже раньше?