— Агент Фриман, не стоит так легкомысленно относиться к заданию. Пусть даже это сопровождение двух детей в школу. И, надеюсь, вы понимаете мое самое важное условие?
— Ни в коем случае не вмешиваться. Кроме ситуаций, когда у меня не будет другого выхода, — произнес агент Фриман. — На днях я видел, как Гром с парой друзей бросали яйца из окна его комнаты в машину того русского. И не сказал ни слова!
Отец усмехнулся:
— Это было пару дней назад, так ведь?
— Да, сэр, одиннадцатого января.
Одиннадцатое января. Мне двенадцать лет. То есть… не мне, а тому, другому Джексону. Ему сейчас двенадцать. Я быстро провел подсчеты в уме и пришел к выводу, что нахожусь в тринадцатом января две тысячи третьего года.
Две тысячи третий? Черт возьми!
— Я займусь этим. И, к вашему сведению, этот русский — полный придурок, но я, конечно же, не одобряю, когда из окон двадцатого этажа что-то бросают. Особенно если вспомнить о том, что в Нью-Йорке это запрещено законом. Спасибо, вы сообщили мне все, что было нужно. Жду от вас новой информации каждый час.
Я не слышал шагов отца — ни единого звука, чтобы догадаться, что он приближается к шкафу, — и вдруг дверь резко распахнулась. Он зажал мне рот ладонью и за рубашку вытянул наружу.
Еще через секунду я оказался у стены: отец придавил мне шею рукой и навалился всем телом, чтобы у меня не было ни малейшего шанса вырваться.
Конечно, я мог сбежать. Просто переместиться во времени. Но глядя в гладкое, уверенное лицо отца, который был сейчас почти на семь лет моложе, я понимал, что не могу сконцентрироваться.
— Ты моложе остальных, — спокойно произнес он. — Как ты попал сюда, черт возьми?
Кто такие «остальные»?
Его рука по-прежнему давила мне на горло, и я не мог дышать, не говоря уже о том, чтобы ответить ему. Сейчас я был на семь лет старше того мальчика, с которым он, возможно, сегодня завтракал за одним столом. Понятно, почему он не узнавал меня.
Лицо отца оставалось абсолютно спокойным, но глаза сверкали от гнева. Или даже от ненависти. От этого взгляда у меня по спине пробежал холодок.
— Что ты предпочитаешь? — спросил он. — Пистолет? Яд? Смертельную инъекцию?
Меня в буквальном смысле сковал страх. Отец немного ослабил хватку, но лишь для того, чтобы схватить меня пальцами за шею.
— Или я сейчас убью тебя голыми руками, — продолжил он.
Мне казалось, я чувствую, как мои глаза наливаются кровью и сознание оставляет меня. Поле зрения сузилось до крошечного участка, в котором я видел лишь лицо отца. Я не знал, мог ли он убить меня в момент прыжка во времени, но одной угрозы было достаточно, чтобы убраться из этого года. Что я и сделал, так и не сказав ни слова отцу, который, как выяснилось, умел убивать голыми руками.
Кто же он такой, черт возьми?
Глава седьмая
Воскресенье, 9 сентября 2007 года,
06 часов 15 минут
Дождь снова хлестал мне в лицо. Капли попадали в открытый рот. Голова кружилась, меня тошнило. Я был напутан.
Мой отец только что пытался убить меня. Своими собственными руками. И это не шутка.
Конечно же, он не знал, что это я. И он сам нанял агента ЦРУ, который должен был следить, чтобы со мной ничего не случилось. Это само по себе было настолько странно, что не укладывалось у меня в голове. Услышав стук за спиной, я испуганно подскочил на месте. И только сейчас осознал, что стою, прислонившись к двери кафе «Старбакс». Снова.
Это две тысячи седьмой год. Тот самый момент, из которого я прыгнул в прошлое.
Девушка, которая работала в этом кафе и училась вместе со мной в школе, высунулась наружу и сунула что-то мне в лицо:
— Ты оставил на стойке свой телефон.
Я взял его и пристально посмотрел на нее:
— Сейчас две тысячи седьмой, да? Выпускной класс?
Паника в моем голосе никак не соответствовала окружающей обстановке: воскресное утро, по улицам Манхэттена прогуливаются люди. Неужели они не знают, что мир только что перевернулся вверх дном? Или что в результате какого-то ужасного происшествия я не могу вернуться в будущее?
Конечно же, им это неведомо. Только мой мир перевернулся. Жизнь остальных в полном порядке.
— Да, сейчас две тысячи седьмой год, — ответила девушка, озадаченно улыбаясь.
Похоже, она считает, что я не в себе.
— Какой классный телефон! Откуда он у тебя? Впервые вижу такую модель, а моя сестра работает в…
— Это всего лишь образец. У меня есть кое-какие связи. Вообще-то мне не следовало его никому показывать. — Я убрал телефон в карман. — Гм… пока, увидимся.