Я внимательно следил за выражением лица Холли, когда расстегивал ей джинсы. Когда я практически стянул их с нее, протащив ее до края кровати, она вдруг громко расхохоталась. И напряжение, висевшее в воздухе, рассеялось.
— Неплохо, Джексон.
Я снова лег рядом с ней и поцеловал в щеку:
— Ты смеешься надо мной?
— Да, — она прикоснулась губами к моей шее и просунула руку под рубашку.
Некоторое время спустя, когда почти вся наша одежда валялась на полу и Холли лежала сверху на мне, а я ее крепко обнимал, в моей комнате кто-то вдруг громко кашлянул. Мы одновременно подняли головы и увидели моего отца, который стоял в дверном проеме, скрестив на груди руки.
— О боже! — воскликнула Холли и забралась под одеяло, натянув его на голову.
— Папа, что ты тут делаешь? Я думал, ты в Южной Африке.
— В Южной Америке. Джексон, надень на себя хоть что-нибудь. Нам нужно поговорить. Наедине, — произнес он и вышел, хлопнув дверью.
Я стянул одеяло с головы Холли — она закрывала лицо ладонями, но я все равно разглядел яркий румянец на щеках.
— Поверить не могу, что это случилось, — простонала она.
Рассмеявшись, я подтащил ее повыше и уложил на подушки.
— Все в порядке, ему наплевать, чем мы тут занимаемся, поверь мне.
— Джексон, твой отец только что видел меня в нижнем белье. У меня есть все основания чувствовать себя некомфортно! — Она перевернулась на живот и снова накрыла голову. — Давай уже, иди!
Холли не смотрела на меня, но я все равно улыбнулся:
— Мне нужна минутка, чтобы немного остыть.
Она затряслась от смеха:
— В следующий раз запирай дверь, даже если будешь уверен, что твой отец в Антарктике.
— У тебя отличное чувство юмора! — сказал я и поцеловал ее в щеку. — Никуда не уходи, договорились?
— Ты серьезно? А то я как раз собиралась пойти показать трусы лифтеру, — пробормотала она в подушку.
— Ему бы понравилось! — Я натянул джинсы и вышел на кухню. Отец ждал меня, опираясь на стол.
— Как это называется? — поинтересовался он.
Я открыл холодильник, взял молоко и стал пить прямо из пакета, чтобы позлить его.
— Ты разве забыл? В двенадцать лет ты сам мне обо всем рассказал.
— Джексон, не пытайся строить из себя умника! Кто эта девушка? И почему ты продолжаешь встречаться с ней?
— Ты и этого не помнишь? Ее зовут Холли, ты ее уже видел. И встречаемся мы потому, что она мне нравится. В чем проблема, пап?
Он подошел ближе и наклонился ко мне:
— Ты ничего о ней не знаешь. А она уже довольно давно имеет доступ к конфиденциальной информации. Ты ложишься спать у нас дома с какой-то незнакомкой! Кто знает, что она делает здесь в это время?
Я показал на него пальцем и кивнул:
— Думаю, ты попал в точку. Эта девушка из Джерси занимается промышленным шпионажем. Я как раз заметил, что ее ежедневник как-то странно потолстел в последнее время. Подожди меня здесь, а я пойду и обыщу ее, чтобы найти доказательства.
— Джексон, ты ведешь себя как ребенок.
Я выдохнул:
— Пап, знаешь что? Мне нравится Холли. Мы с тобой оба взрослые люди, и каждый делает то, что считает нужным.
Не оглядываясь, я ушел к себе. Я строил из себя крутого парня, но внутри трясся, как будто мне десять лет.
Забравшись в постель к Холли, я задумался о том, что происходит с отцом в последнее время. Раньше ему были абсолютно безразличны девушки, с которыми я встречался и приводил домой.
— Все в порядке? — поинтересовалась Холли.
— Да, конечно. Ты ведь не шпионка?
Она рассмеялась:
— Нет, но с детства хотела ею стать.
Воспоминания о том, как мы с Холли легко и непринужденно проводили вместе время, давались мне очень тяжело. И сейчас, когда я застрял в прошлом, моя основная задача — сделать так, чтобы события тридцатого октября две тысячи девятого года не повторились. Если мне это не удастся, виноват буду я один, ведь я знал о них заранее.
Ложась спать в две тысячи седьмом году, который теперь стал моей основной базой, я перебирал в памяти все детали того вечера в две тысячи девятом, когда мой отец вел себя как самый настоящий секретный агент. Если уж на то пошло, он ведь отсутствовал тогда целых три недели, но откуда-то знал, что Холли несколько раз приходила ко мне. Он знал гораздо больше, чем следовало обычному родителю.
Все эти мысли возвращали меня к тому единственному вопросу, который меня пугал… возможно ли, что парни, стрелявшие в Холли, работали на моего отца или были на его стороне? Пока я не мог исключить эту версию, как, впрочем, и любую другую.