Перед новым забегом стоило отдохнуть и подумать, просчитать варианты и приготовиться действовать. Все получится. А если нет — то расстроится она не успеет, потому что будет мертва.
Она закрыла глаза и попыталась вспомнить лицо Лала Ли. Лицо женщины, которая осталась ее матерью даже тогда, когда все остальные отвернулись.
Аудроне сидела на кушетке рядом с Лала Ли. Они уединились на веранде дома Тартаса и ели мороженное ложками из одной банки, любуясь восхитительным иссиня-черным закатом, какие бывают только на Равнерии.
— Я приняла решение, — тихо произнесла Лала Ли. — Мне придется принести себя в жертву.
Аудроне застыла с ложкой, наполненной мороженым.
— Что ты задумала?
— Ты все поймешь в свое время, — Лала Ли взглянула на нее. — Для будущего имеют значение только последствия, милая. И я их создам.
— Мама, — Аудроне сунула ложку в банку и отвернулась. — Я не хочу, чтобы ты…
— Я не твоя мама, — напомнила Лала Ли.
— Не говори так! — повысила тон Аудроне.
— Я не твоя мама, — повторила Лала Ли. — Твоя мама и не твоя одновременно. Точно так же, как ты — моя дочь и не моя дочь одновременно.
— Ты помогла мне не сойти с ума. Ты меня спасла!
— Еще нет, — покачала головой Лала Ли и взяла Аудроне за руку, — но приложу все силы, чтобы подарить тебе шанс на счастливое будущее.
— Для этого необязательно умирать, — прошептала Аудроне.
— Обязательно. Когда Сюзанна сообщит тебе, что я в «разработке», не вздумай выходить со мной на связь. Предупредишь меня о попытке задержания — тебе конец. Допустишь ошибку — и тебе конец. Позволишь им усомниться в своем желании выжить любой ценой — умрешь.
— Мне кажется, что это какой-то бред, — Аудроне повернулась лицом к Лала Ли. На ее глазах застыли слезы, которым она усилием воли не позволяла пролиться. — Как будто я застряла в кошмаре и не могу проснуться. И сон все длится и длится, а я пытаюсь ущипнуть себя, сделать себе больно, чтобы встрепенуться и вырваться из наваждения, в которое превратилась моя жизнь. Ты хочешь принести себя в жертву, но миру твоя жертва не нужна! — Аудроне повысила тон. — Миру на нее наплевать! А мне — нет!
— Это мой выбор, и не тебе ему перечить, — отрезала Лала Ли и отпустила руку Аудроне. — Стоматолог уже установил устройство в мою пломбу. Мне не будет больно, милая. Яд сработает мгновенно, и я ничего не почувствую.
— Ты уже все решила, да? — Аудроне не скрывала внезапно охватившего ее раздражения. — Устала бороться, не так ли? Поэтому хочешь вот так уйти?
— Химиотерапия выматывает. — Лала Ли зачерпнула мороженного ложкой и протянула ее Аудроне. — Метастазы растут, а жизнь в регенерационном бассейне — не то, о чем я мечтаю.
— Я не буду его есть, — Аудроне отвернулась от ложки с мороженым. — Доедай сама.
— Сегодня мы видимся в последний раз, — подытожила Лала Ли. — Не хочу, чтобы нашу последнюю встречу ты запомнила в негативном ключе.
— Смеяться и веселиться я тоже не буду, мама! — Аудроне подскочила с кушетки и ушла в дом.
Вспоминая тот вечер, она не раз жалела о том, что ушла, так и не побыв с матерью подольше. Жалела, что не пыталась более настойчиво отговорить ее от самоубийства. Жалела, что родилась на свет и стала ученым. Аудроне жалела обо всем, что сделала в своей жизни, и сон, в котором она оказалась, превратился в кошмар по ее вине. Аудроне из настоящего подошла к застывшей Лала Ли и присела перед ней на корточки. Она долго смотрела в умиротворенное лицо мамы, пока не зарыдала и не осела на пол.
Киаран отступил на шаг назад и скрылся в темноте, сгустившейся вокруг. В этот момент Аудроне из настоящего обернулась. Ее взгляд заметался по сторонам, но присутствия Киарана она так и не заметила.
Отец научил его многому. Установлению ментального контакта, умению исчезать и появляться тогда, когда это нужно. Он научил его разрывать пространство и обманывать время. Но самое главное, чему научил его отец — это то, что предательство тех, кому ты доверяешь, неизбежно приводит к тому, что ты вообще перестаешь кому-либо доверять.
Глава 20
— Поздравляю всех с увольнительной! — Киаран старался придать голосу воодушевление, но получился какой-то намек на издевательство.
За минувшие два дня он встретился с Аудроне и Тартасом в первый раз. Эта парочка умудрилась не пересекаться с остальными членами команды ни в столовой, ни в коридорах, как будто заранее проработала маршрут своих перемещений по кораблю и график приема пищи. О том, что они все-таки ели, Киаран узнавал через записи видеокамер и по отчетам о расходе пищевого пайка на борту. Поначалу он собирался сделать обоим замечание, что есть принято в отведенное для этого время, но потом отказался от этой идеи. Если на Тартаса Киарану было откровенно наплевать, то встреч с Аудроне он точно не искал. Зато выяснилось, что пароль в ее личном кабинете можно не менять ежедневно, что тоже стало бы для него неожиданностью, если бы он уже морально не был готов к тому, что Аудроне всегда и во всем врет.