— Да что ты! — Аудроне захлопала пышными ресницами.
— Да-а-а… Очень красиво. Мне нра-а-авится. Это так сильно возбужда-а-ает, что хочется быть в тебе бесконечно до-о-олго, чтобы ты только и де-е-елала, что кончала.
— А пьяным ты становишься более откровенным, — лукаво улыбнулась Аудроне, ощущая, что Киаран увлекся и уже гладит ладонью ее бедро под платьем.
— Тебя это заво-о-одит?
— Да, если честно, — судорожно вдохнула она, ощущая, как его губы играют с соском через ткань.
— Я приму это во внимание.
— Ты трезвеешь? — настороженно спросила Аудроне.
— Не волнуйся, я все еще достаточно пьян, чтобы ра-а-адовать тебя пошлыми откровениями. Кстати, о-о-очень красивый бюстгальтер! Мне нравится!
— Перестань! — Аудроне резко вернула платье на грудь.
— А с трусиками прогадала! Они из другого твоего комплекта!
Аудроне медленно выдохнула.
— Значит, показывать их сегодня не собира-а-алась! — он ущипнул ее за ягодицу.
— Ты меня давно раскусил, — устало заметила она.
Ее клонило в сон, и какими бы возбуждающими ни были его поглаживания, она все-таки слишком устала. Тартас подлечит ее, конечно же, но это случится не сегодня.
— Спи, — прошептал ей на ухо Киаран. — Я разбужу, когда прилетим.
— Угу, — Аудроне пристроила голову на его плече и закрыла глаза.
Аудроне засопела и что-то пробормотала во сне. На ее щеках застыл яркий румянец. Киаран убрал пряди волос, упавшие на ее лицо и прижался губами ко лбу. Кожа была горячей. Слишком горячей.
— Аудроне, — позвал Киаран, пытаясь ее разбудить, — у тебя температура. Нельзя засыпать с такой температурой.
Он погладил ее по щеке и потеребил мочку уха, пытаясь разбудить. Она опять что-то пробурчала, но глаза не открыла.
— Аудроне? — забеспокоился Киаран. — Проснись, пожалуйста, — он легонько потряс ее за плечо. — Аудроне! Немедленно просыпайся!
Он молниеносно протрезвел. У такси их встретили Тартас и Вильям. Киаран нес Аудроне на корабль, а Вильям при этом клеил датчики приборов на ее кожу.
— Ты сказал, чтобы я ее вез к тебе, а не в больницу! — шипел Киаран, обращаясь к Тартасу. — Если с ней что-то случиться, отвечать будешь лично передо мной!
— Все будет хорошо. Она просто переутомилась, — настаивал Тартас. — За пару часов я выведу ее из этого состояния.
— Из какого состояния ты ее выведешь! — повысил голос Киаран. — Объясни мне, что с ней такое!
— Она сама объяснит тебе, если захочет, — Тартас погладил подругу по волосам.
— Температура под сорок, — докладывал Вильям, сверяясь с показателями приборов. — Тахикардия под двести. В медотсек ее, быстро!
— Твои лекарства не помогут, — настаивал Тартас. — Дайте мне два часа, и она проснется.
— За два часа она умереть может! — вторил Вильям.
— Не умрет. Такое с ней случается. Дайте мне два часа.
— Только под нашим наблюдением, — ответил Киаран, следуя за Вильямом.
— Пусть, мне все равно, — поднял руки Тартас.
Киаран принес ее в медотсек и начал раздевать.
— Дай мне мокрое полотенце! — командовал Киаран. — Быстро!
— Обтирание не поможет, — покачал головой Тартас, доставая из кармана амортир.
— Вильям, дай мне мокрое полотенце! — злобно повторил Киаран.
Вильям молча выполнил приказ. И отвернулся, когда понял, где именно обтирает Киаран Аудроне.
Тартас присел на стул рядом и закрыл глаза. Он прижал амортир к виску и красивый мелодичный звук отразился от стен помещения.
— Температура падает, — прошептал Вильям, глядя на показания приборов.
— Тихо, — сделал замечание Тартас. — Вы мне мешаете!
Киаран и Вильям переглянулись. Больше они ничего не говорили.
Аудроне открыла глаза, улыбнулась, повернулась на бок и снова уснула. Киаран погладил ее по спутанным волосам и с такой злостью посмотрел на Тартаса, что тот должен быть сразу же рухнуть на колени и начать говорить правду! Но не помогло. Тартас молчал, и даже Вильям, допущенный к равнерийскому телу, не был удостоен никаких объяснений.
— Я отдыхать, — Тартас потер виски. — К утру она должна окончательно прийти в себя. И тогда, возможно, все объяснит. Или не объяснит, — поспешно добавил он.
Вильям продолжал «ковыряться» в сети, делая вид, что не слушает любовника. Тот замешкался, очевидно, решая позвать Вильяма с собой или нет, но заметив полное игнорирование своей персоны, молча покинул медблок.