— А как мне реагировать, если ты только и делаешь, что врешь! — взорвался он. — Я за всю жизнь столько лжи не переварил, как за эти восемь дней, проведенных рядом с тобой! Неужели так трудно взять и сказать мне правду? Или для тебя это невыполнимая миссия?!
— А вот и дженерийский нрав, — обреченно констатировала Аудроне и опустила плечи. — И это ты мне еще даже браслета верности не подарил. А что будет, когда подаришь? — она пытливо взглянула на него.
— Если и дальше так пойдет, то никакой сделки между нами не будет, — более спокойным тоном произнес он. — Ты меня и мою команду втянула в какое-то дерьмо, и мы плывем в нем, а берега все не видать. Интересно, что мне скажет твоя мать, если я свяжусь с ней и расскажу о нашей сделке и твоих теориях заговора?
— Тогда ты и твоя команда умрете, — вздохнула Аудроне и встала.
Один шаг, и объемная грудь прижалась к его груди, а луитанские зеленые глаза смогли взглянуть в его разгневанное лицо с расстояния менее десяти сантиметров.
Даже таким разозленным он казался ей привлекательным. И хотя громкие звуки его голоса на самом деле пугали Аудроне, ему она в жизни в этом не признается. Потому что с испугом в ней появилось и чувство стыда за то, что врет и использует. Вспышка гнева Киарана вряд ли вызвана ложью Аудроне. Скорее всего он сам не отдает себе отчет, что ее вранье бесит только потому, что Киарану на нее не плевать. Было бы ему наплевать, он бы не устроил этой сцены и не пытался показать свою надменность и отстраненность сегодня за завтраком. Если бы Киарану было все равно, он бы улыбался ей и задавал вопросы по существу, пытаясь получить информацию более тонкими и действенными методами.
Она смотрела на него, а он не нее. И оба молчали. Кажется, еще мгновение, и она не выдержит и поцелует его. Не потому, что желала использовать. А потому, что хотела его поцеловать.
— Скажи, ты бы мог влюбиться в такую, как я? — вслух произнесла Аудроне.
Брови Киарана поползли вверх. Кажется, этот вопрос его не только удивил, но и привел в чувства.
— Опять пытаешься меня соблазнить, чтобы переиграть? — он приподнял подбородок, одаривая ее надменным прищуром. — Извини, дорогая, но лгунов я ненавижу еще больше, чем шлюх.
— Ты уже говорил, — напомнила она с явным безразличием к его фразе.
— Тогда перестань мне врать, — он наклонил к ней лицо.
— То есть шлюхой ты меня больше не считаешь.
— Я этого не говорил.
— Ясно, — едва заметно кивнула Аудроне.
— Чем ты больна? — Киаран понизил тон, явно прилагая усилие, чтобы говорить спокойно.
— Последствиями своего эксперимента. Меня могут вылечить, но не хотят этого делать.
— Потому что держать жертву на привязи рядом со своим агентом-шаманом, который ее периодически лечит, кому-то более выгодно, — закончил ее мысль Киаран.
— Совершенно верно, — кивнула Аудроне.
— А Вильям может тебе чем-нибудь помочь?
— Это не в его силах, — Аудроне коснулась пальцами щеки Киарана и погладила гладко выбритую кожу. — Но мне приятно, что ты беспокоишься, — она поглубже вдохнула аромат его парфюма и едва не застонала от удовольствия.
Очевидно, то самое удовольствие отразилось на ее лице, потому что Киаран засмотрелся и не сразу ей ответил.
— Ты знаешь, чем вызвана эта обеспокоенность, — в его голосе появилась хрипотца, от которой по спине Аудроне побежали мурашки.
— Вот именно, что знаю, — ее пальцы поползли вдоль линии его подбородка, медленно прокрадываясь к губам.
— И что эта за последствия такие, которые не может устранить даже регенерационный бассейн? — хрипотца в его голосе лишь усилилась.
— Бассейн может только продлить мое существование, точно так же, как и любой шаман. Но слушать звуки амортира, который поет в руках Тартаса, гораздо приятнее, чем лежать сутками напролет в регенерационном бассейне.
— Как же тебя вылечить? — взгляд Киарана застрял на ее губах.
— Они знают, как. И они вылечат, если я дам им то, чего они хотят, — палец Аудроне скользнул по нижней губе Киарана, сминая ее.
— И чего они хотят?
— Чтобы я нашла Десницу Инага и отдала им, — палец Аудроне застыл в уголке его рта. — Но я не отдам им тебя, Киаран, — прошептала она и поцеловала его.
Он резко оттолкнул ее от себя, и Аудроне весьма неграциозно завалилась на кровать.
— Что за бред ты несешь!
От былого наваждения не осталось и следа. Киаран опять смотрел на Аудроне холодно и с презрением, а в его голосе было столько угрозы, что хватило бы на устрашение всего экипажа Анвайзера. Его красивые глаза, которые все больше и больше заволакивало синее сияние, начали светится медными литыми кольцами, окружающими абсолютно черные радужки.