Испытания показали, что фитиль горит семь секунд. Дондук поджёг его и проговорив почему-то вслух: «Раз, два», шагнул на ступеньку, дождался выстрела Маштыка и, перескакивая через две ступеньки, ещё на раз-два оказался возле закрытой двери, граната как раз влезла в бойницу, и сотник отпрыгнул к стене. Бабах. Не подвела трофейная граната. Отлично бабахнула. Так, что двери посрывало с петель и вынесло, далеко отбросив с крыльца на покрытый камешками дворик.
Сотник увидел, как почти сразу после взрыва к проёму дверному устремились люди из десятка Маштыка, и сам сделал опять эти два шага и заглянул внутрь дома. Ну, не зря мудрили, у двери валялось сломанными куклами четыре тела и в углу, у начала лестницы наверх, лежало древнее фитильное ружьё. Точно в них через бойницы целились.
Подбежавший Маштык отодвинул Дондука за спину и вытащил из кобуры револьвер. Сотник решил, что это правильно, в помещении самое действенное оружие. Он вытащил оба своих кольта и пошёл по лестнице следом за десятником. Далеко пройти не удалось, из-за поворота лестницы на них выпрыгнули два странно одетых воина с теми самыми глефами. Лезвие копья смотрелось причудливо, словно специально изгалялись, чтобы оружие не боевым получилось, а вычурным, для музея холодного оружия, какой себе в Болоховском Александр Сергеевич создал. Ну, таких там нет. Нужно будет прихватить и потом подарить князю. На головах у воинов были белые капюшоны, обвязанные так, что только глаза видны. Оба были в белых просторных штанах и такой же рубахе, чем-то матросскую форму для жарких стран напоминающая одежонка, в общем.
Белые воины спрыгнули на последнюю ступеньку и сделали резкий выпад руками и всем телом, послав свои странные копья далеко вперёд на всю длину древка. Загрохали выстрелы, но было поздно, не ожидавший такого Маштык, хоть чуть и извернулся, но получил копьём от правого белого воина в плечо. Кровь брызнула.
— Перевяжите, остальные за мной. Стрелять во всё что движется, — Дондук сплюнул на ступеньки невкусную, отдающую железом, слюну и полез вверх по лестнице. За поворотом он чуть не нарвался на двух следующих белым, только потому целым и остался, что ожидал чего-то подобного, успел отскочить назад. Потом бросился вперёд так, чтобы проехаться на правом плече перед самым поворотом и одновременно вытягивая руки с револьверами. Белые японцы были хороши, они опять успели выкинуть вперёд свои копья, вот только чуть выше. А кольты уже выплюнули им навстречу два кусочка свинца. И Дондук в отличие от белых не промахнулся.
(Воины-монахи сохэи зачастую прибегали к использованию нагинаты. Данное оружие представляло собой длинный клинок, который насаживался на длинное древко).
Событие восемнадцатое
Одна минута решает исход баталии; один час — успех кампании; один день — судьбу империи.
Александр Васильевич Суворов (1730–1800) — русский полководец
Не всё коту масленица. Дондук хотел повторить этот приём и на следующем лестничном пролёте, но он оказался пуст, зато на лестничной площадке народу было полно, и они огрызнулись одним выстрелом из аркебузы и двумя стрелами. Спасло от летающей смерти сотника, то, что целились защитники замка в ростовую фигуру, которая должна появиться из-за поворота лестницы, а он въехал лёжа. И стрелы, и пуля прошли выше. Но и он, нацелившись на тыкающих в него непонятными железками белых воинов выстрелил ниже первым выстрелом, всё ещё чуть низко вторым и только пятый и шестой поразили лучников, которые уже накладывали следующие стрелы на тетиву. Ну, аркебузира можно не опасаться, такую штуку заряжать больше минуты.
Хорошо кольта было два, так как ещё выстрелы гремели, а два очередных белых уже длинными прыжками неслись сверху со своими мечами к палкам приделанными. Бах. Бах. Бах. Бах. Всё. Белые не бегут, но и у него больше нет патронов. Дондук демонстративно медленно поднялся и шагнул за поворот. Нет, конечно, это не показная бравада, это тонкий психологический расчёт. За поворотом первый десяток калмыков с револьверами, пусть не совсем гостеприимные хозяева погонятся за отступившим, и сами подставятся под выстрелы, а медлительность его показная настоящих воинов заставит взбеситься и на секунду забыть об осторожности.
Так всё и получилось. Бах. Бах. И два очередных белых валятся на ступеньки. Бах, бах и человек в синих балахонистых штанах с коротким мечом в руке валится следом за белыми в капюшонах.