— Давайте быстрее двигаться к порту! — крикнул Джонс матросам и остановился на мгновение. Махнул рукой и кхекнув, словно потерял пять гиней, приказал, — Бросайте мешки с образцами. Кому они нужны теперь. Поспешим налегке.
Поспешим — это гипербола. Всё же горы, да ещё все заросшие кустарником. Разным, но среди прочих встречался и тот, который был настоящим янкофобом. Длинные твёрдые иглы впивались в плечи и ноги и рвали одежду, когда матросы с капелланом пытались не по виляющей тропе пройти, а срезать. В результате, изорвав форму и исцарапавшись до крови, пятёрка американцев вновь выбралась на тропу и больше с неё не сходила. Где-то через час, еле живые от усталости с вывалившимися языками и все изорванные, всё же ещё раз решили срезать и пройти по довольно крутому спуска, а там влажная глина, поскользнулся один и увлёк всех за собой снова в гущу тех же самых колючих кустов, они вышли к посёлку, за которым начинался порт.
Грохот орудийных выстрелов давно прекратился. Ветер дул как раз с порта и нёс собой запах смерти, запах пожара. В посёлке американцы заблудились в узких кривых улочках и вместо того чтобы напрямую выйти к бухте долго шли по улочке вдоль берега, пока не нашли проход. Ещё пять минут и бухта Кинлунга предстала перед моряками во всей красе. «Македонец» лежал на боку и уже не горел. А бедняга «Сапплай» полыхал как настоящий костёр.
Наконец удалось разглядеть и устроившие это побоище корабли. Это были два однотипных фрегата, порты опердека на обоих кораблях были открыты, и оттуда хищно смотрели орудия большого калибра. Корабли были под английскими флагами. И разбирающийся в кораблях, и особенно в английских кораблях, Джонс не сомневался, что это англичане, обводы фрегатов были характерны. С кораблей спускали шлюпки, много. Все, которые есть. Сначала священник подумал, что теперь последует десантная операция и лимонники начнут захват города, но на корабле, стоящем ближе к выходу из бухты шлюпки спустили раньше, и теперь стало понятно — зачем. На них приняли канаты и дружно навалившись на вёсла восемь шлюпок стали буксировать фрегат к выходу из бухты. Генри послюнявил палец. Ну, да ветер как раз дул со стороны выхода в море, другого способа вывести корабли из бухты не было. Пока он наблюдал за вражескими кораблями, прибежал из разведки в порту боцманмат Пауль Бауэрман (Bawerman).
— Что там? — бросились остальные к нему.
— Ваше преподобие, там много наших выжило. Есть раненые, нужно организовать перевязку и лечение.
— Конечно, сын мой, идём. А по дороге расскажи, что там произошло, что говорят наши моряки?
— Я только с Берчем говорил — коком с «Сапплая». Люди ничего не могут понять. Пришли эти два корабля и с ходу без каких-либо переговоров начали обстрел «Македонца». И говорит Берч калибры их орудий не меньше, чем на наших паровых фрегатах. Бомбы рвались так, что людей десятками рвало на куски и выбрасывало за борт. А ещё с них открыли ружейный огонь по палубе, который не дал нашим артиллеристам подойти к орудиям и ответить проклятым лимонникам. Живых очень мало, из пятисот восьмидесяти человек хорошо если сотня живы. И из них половина ранены. Поспешим, ваше преподобие, людям помощь нужна. Я офицеров не видел.
Капеллан Генри Джонс тяжело вздохнул и прихрамывая, всё же при том падении врезался коленом в камень, поспешил за матросами. Позже будет разбираться с непонятной ситуацией, сейчас важней и в самом деле дела есть — помочь раненым. Странная получалась ситуация, одной из целей их миссии было розыск американцев, попавших в позапрошлом году здесь на Формозе в кораблекрушение. Следов они не нашли, а вот сами попали в ситуацию ничем не легче. И как теперь без кораблей с орудиями к ним отнесутся циньцы?
Событие пятьдесят седьмое
Больше побеждают разум и искусство, нежели множество.
Петр I
По карте от Кинлунга до Наха — столицы королевства Рюкю и самого главного городка на Окинаве миль триста пятьдесят, и при попутном ветре могли бы за двое суток легко доплыть. Вот только ветер был строго встречный. Пришлось идти прямо на восток, даже чуть на юг забирая, ведь у фрегатов в основном прямые паруса. Так три дня телепались. И только потом повернули почти под прямым углом и двинулись на северо-запад к Окинаве. При этом Сашка всё время паниковал, он уже не очень хорошо помнил рассказы Ивана в Пхеньяне, но где-то в этом месте и где-то в этом времени «Диана» с «Палладой» попадут в серьёзные шторма и даже, кажется, землетрясение, которое «Диану» и уничтожит. Или это в следующем году? Замечательная поговорка, что, мол, плохо, когда не знал, да ещё забыл. Вот, как раз про него.