Она собиралась ответить, как вдруг заметила знакомое лицо. Это лицо скрывалось в тени, но все же его черты были настолько родными, что грудь девушки сжалась. Девушка покрылась дрожью и зашептала:
— Мама…
— Я права? Рявкнула ведьма, порывисто потянув девушку на себя. Эльбе пришлось вновь посмотреть в мертвые глаза, пусть в ее мыслях оставался лишь портрет уродливого, сгнившего лица матери, следящей за происходящим из тени.
— Правы. С нажимом ответила она.
— Ты немногословна.
— Я пришла не говорить.
Змеиная жрица прикоснулась когтями к молодому лицу Эльбы, а Эльба вновь отвела взгляд. Она сделала это непроизвольно, и в голубых глаза появились слезы. Сквозь пелену она смотрела на худощавую, высокую незнакомку с угольными волосами. В этих волосах шипели маленькие, ярко-алые змеи. Когда-то шоколадные глаза стали ярко-синими, почти голубыми, как небо в ясную погоду, но этот цвет был ненастоящим.
Ее мать казалась ненастоящей.
Морейн Полуночная умерла много лет назад в тяжелых муках, и сейчас пред Эльбой стояло уродливое существо, впитавшее в себя черную магию Калахара.
— С лушай меня, Эльба Полуночная, дочь Атолла Полуночного, прохрипела Черная Жрица и приблизилась к лицу девушки, их взгляды встретились, я дам тебе ответ, тихо пообещала она, и этот ответ изменит твою жизнь. Но ты должна заплатить.
— Заплатить, послушно повторила нимфа.
— М орана даст тебе преимущество, но отнимет твоих близких, ты будешь терять всех, кто тебе дорог.
— До тех пор, скрипучим голосом протянула Морейн Полуночная и ступила вперед. Мать и дочь посмотрели друг на друга. П ока жизнь не победит смерть.
«Пока жизнь не победит смерть», подумала Эльба и ощутила, как ее сердце обдало первобытным холодом. Приговор. Клеймо и проклятье. Голос ее матери, чужой и жуткий, пробил всю смелость и решимость. Эльба в ужасе покачнулась назад, но не смогла отойти от Черной Жрицы, она до сих пор сжимала ее подбородок острыми когтями.
— Пифия велела тебе прийти за советом, ведьма обнажила гнилые зубы и так близко подошла к девушке, что Эльба ощутила тошнотворный запах мертвой туши, у нее и ищи справедливости. П о лохмотьям жрицы поползла змея с черной переливающейся чешуей. Она овила ее руку, скатилась по запястью и оказалась напротив лица девушки. Угольные глаза уставились на жертву, парализуя ее. Если, конечно, справедливость существует.
Змея распахнула широкую пасть, тонкие клыки блеснули от ядовитой слюны, и уже в следующее мгновение она кинулась вперед, вонзив зубы в шею Эльбы.
Девушка закричала.
Весь мир перевернулся, Рифтовые Болота исчезли. Эльба провалилась сквозь землю, а когда вновь открыла глаза, то оказалась на краю самого высокого водопада Эридана, она смотрела на Дор-Валхерен и видела, как он сгорает в желтом пламени.
Обугленные тела, молящие о помощи женщины.
Эльба стояла, окруженная черным дымом, и смотрела на реки, которые высохли, как по волшебству. Девушка услышала за спиной пронзительный, животный крик, обернулась и увидела опаленного феникса с огненным всадником.
Всадник летел прямо на Эльбу, сжимая в руке острый клинок.
— Лаохесан. Только и успела прошептать девушка, как вдруг меч пронзил ее сердце. О на беззащитно рухнула вниз и навсегда закрыла глаза.
АРГОН
Хуракан был самым старым человеком Калахара. Никто точно не знал, сколько ему лет, но говорили, что старику минул целый век. Его миниатюрная хибара располагалась на самой высокой парящей скале, и он с радостью принимал гостей, если они приносили ему свежие рисовые лепешки или медовуху.
Сегодня дом Хуракана разрушился.
Аргон видел, как деревянная хибара развалилась. Ее снес ветер. А затем ветер снес и скалу, на которой она стояла. Молодой предводитель любил Хуракана за его болтливость и назойливость, все открещивались, когда он спускался в Долину, а Аргон нет. Когда его мама умерла, Хуракан единственный не переставал повторять, что все наладится, и вскоре Аргон ему поверил. Жизнь действительно наладилась, а мама вернулась к сыну западным ветром, как и все духи Фиэнде-Фиэль. И пусть Аргон предпочитал не вспоминать о потере и притворялся, будто боль давным-давно испарилась, он нашел выход, а старик ему в этом помог. Хуракана считали невероятным чудаком. Но никто не говорил ему об этом, потому что люди знали: Аргон прознает, кто распускает языки, и придет за этими языками.
С высоты птичьего полета были видны разрушенные дома летающих людей. Ураган не пощадил даже самые прочные хибары. Парящих скал стало гораздо меньше. Многие из них теперь покоились на дне океана, бушующего у обрыва Долины Ветров.