— Мне наплевать, подаете вы их или нет, мэм. Я говорю, что у вас есть привилегия их не писать, — Око со звоном поставила посуду на ленту и обернулась к Аудроне. — Сегодня я в наряде вместе с капитаном. Надеюсь, мэм, мне не придется сутки напролет лицезреть вас в капитанской рубке.
— Я учту ваши пожелания, старший лейтенант, — улыбнулась Аудроне.
— Хорошо, что мы друг друга поняли, — Око покинула столовую.
— Кто еще меня ненавидит так же сильно, как и она? — Аудроне переводила взгляд с Жасмин, на Дона, Шори и обратно.
— Нам бы выжить, — пожал плечами Шори. — Пока что от вашего присутствия больше проблем, чем пользы, мэм.
— Что-то вы все внезапно вспомнили о моем звании, — Аудроне скривилась.
В столовую вошел Киаран.
— Всем приятного аппетита, — произнес он и пошел получать свой завтрак.
— Ваш кофе на столе, — произнесла Аудроне, доедая протеин.
— Благодарю вас, Мэль.
Аудроне не понравился его тон. Такой же жесткий и не терпящий возражений, каким он был при первой их встрече.
— Капитан, сегодня мне опять придется сдавать зачет по стрельбе? Или в связи с вашим нарядом перенесем это мероприятия на более поздний срок?
— Перенесем, — ответил Киаран.
— На какое число?
— Я потом сообщу.
— Все ясно, — Аудроне быстро выпила кофе, встала и прибрала за собой. — Когда решите поговорить откровенно и начистоту, вы знаете, где меня найти, — ответила она и удалилась.
Конечно, Аудроне разозлилась. Одной Сахиде известно, что было на том накопителе. Но странное поведение Вильяма и Киарана не заметить было трудно. Значит ли это, что у этих двоих появился один общий секрет, или секретов больше?
Аудроне решила, что подождет. Рано или поздно все равно станет ясно, что они знают, а чего нет.
Глава 16
Тартасу казалось, что сейчас он выплюнет свои легкие. Кашель был надрывным и удушающим, а Вильям в это время просто стоял рядом и смотрел на показатели приборов, подключенных к телу Тартаса. Спокойный и собранный, как будто рядом с ним задыхался не пациент, а пленник, которого тот пытал.
— Пока не выйдет весь гель, легче не станет, — будто читая недобрые мысли Тартаса, произнес Вильям. — Но ты же не в первый раз через бассейн проходишь. Все и сам должен знать.
Тартас с шумом вдохнул, словно астматик во время приступа, и опять закашлялся. Сочувствия от Вильяма ему, похоже, не дождаться. Прокашлявшись и сплюнув в ведро остатки геля, Тартас рухнул на пол, наслаждаясь возможностью дышать свободно.
— Душ за той дверью, — Вильям указал направление и вернулся к изучению показателей на своем компьютере. — Одежду чистую я тебе принес. Извини, но пришлось порыться в твоих личных вещах, чтобы ее найти.
Тартас закрыл глаза. Поведение Вильяма, изменившееся пару часов назад, теперь стало понятным. Осмотр личных вещей Тартаса мог ничего особенного не сказать, только если не знать кое-каких секретов. И Вильям, похоже, один такой секрет разгадал.
— Камеры работают? — спросил Тартас, вставая на колени и силясь выпрямиться.
— Отключены, — буркнул Вильям.
— Зачем на корабле камеры, если их постоянно отключают? — попытался пошутить Тартас.
— Могу включить, если хочешь, — Вильям повернулся к нему лицом и сложил руки на груди, презрительно глядя сверху вниз. — И обрадовать команду тем, что с нами на борту еще один эфонец, — Вильям достал из нагрудного кармана амортир и бросил его на пол.
Маленькая круглая металлическая штанга покатилась по полу и угодила в лужу геля, растекающуюся по сторонам от Тартаса.
— Я еще подумал, зачем равнерийцу возить с собой икону в металлической рамке, если символы древнего мира чтят только аскийцы?
— А может я ортодокс? — хмыкнул Тартас, поднимая с пола свой амортир.
— Верить в ортодоксальное учение о Боге не запрещается, — с презрением ответил Вильям.
— Как и прятать в рамке амортир, — Тартас встал и пошатнулся. — Но ты не погнушался более внимательно порыться в моих вещах и даже достать икону, чтобы разобрать рамку.
— Я вернул икону на место, — ответил Вильям. — Говорю на тот случай, если действительно оскорбил твои чувства верующего в архаичные догмы.
— Ну, не всем же быть новыми пророками, как Инаг, — Тартас прижал амортир к виску и закрыл глаза.
Раздался красивый мелодичный звук, словно звон камертона, и вибрации амортира распространились по помещению.
— Прекрати! — рев Вильяма заставил Тартаса отнять амортир от виска и открыть глаза.
— Ты лечишь препаратами, а я воздействую на людей колебаниями самой материи, — ответил Тартас. — Ты веришь, что после смерти наше сознание либо сольется с сознанием Инага, и мы продолжим жить вечно в его информационной обители, либо будем изгнаны оттуда за грехи, как предательница Сахида, убившая твоего пророка. Я верю, что у меня есть душа, которая либо вернется к Богу, либо переродится в новом теле. Архаично? — Тартас пожал плечами. — Аскийцы и другие последователи ортодоксального учения о Боге так не считают. Ты с гордостью называешь себя врачом, а таких, как я, с презрением кличешь «шаманами». Но ты забываешь, Вильям, что цель у нас одна, хоть и средства достижения ее разные.
— Шаманы без амортира ничего не могут! — Вильям вскинул подбородок.
— Точно так же, как и врачи ничего не могут без своих инструментов и лекарств, — Тартас одарил Вильяма снисходительной усмешкой.
— Ты лечишь Аудроне, — произнес Вильям. — Поэтому командование приставило тебя к ней.
— Причин много, — пожал плечами Тартас. — Углубляться только в одну — значит не видеть всей картины целиком.
— У нее иммунодефицит. И пока ты был не в строю, ее состояние ухудшилось. Но иммунодефицит — это симптом. Чем она больна, Тартас?
— Тем, что твои лекарства вылечить не смогут, — Тартас сжал амортир в ладони и, шаркая ногами по полу, поплелся в душ. — Не советую рассказывать кому-либо о нашем разговоре. В противном случае мне придется написать на тебя донесение, после которого я не ручаюсь за твою безопасность, — ноги заплелись, и Тартас едва не упал.
Вильям даже с места не сдвинулся, чтобы ему помочь.
— Если у нее серьезное заболевание… — начал было говорить Вильям, но Тартас его перебил.
— Если бы тебе хотели рассказать о ее состоянии, они бы уже это сделали, — отчеканил он.
— Кто «они»? — спросил Вильям.
— Те, кто обо всем знают, — Тартас дошел до двери в душевую и коснулся пальцем датчика на стене, чтобы ее открыть.
— Если ее жизни угрожает опасность, Киаран должен быть в курсе, — настаивал Вильям.
— Нам всем угрожает опасность, Вильям, потому что мы на войне, — ответил Тартас и скрылся в душевой.
Он долго приходил в себя после этого разговора. Тартас прекрасно понимал, что Вильям непременно доложит Киарану о случившемся. Следовало предупредить Аудроне у том, что череда вопросов снова обрушится на ее голову. Мало ей проблем, так еще и из-за Тартаса придется изворачиваться и лгать.
Аудроне отправила новое сообщение матери и улеглась на кровать. Может, в тренажерный зал пойти? Хотя, здоровье она немного себе подпортила излишним перенапряжением. Как продержаться еще три месяца? Как доползти до точки и не сдохнуть по пути?
Дверь в каюту открылась и в нее вошел Киаран.
— Стучать не учили, капитан? — Аудроне села на кровати.
— Есть разговор, — он подпер спиной дверь стенного шкафа. — Камеры я отключил.
— Отлично! — Аудроне начала распускать узел на затылке. — Совместим неприятное с полезным. Что за информация на носителе? — она потрясла головой, чтобы распушить волосы.
— Запись твоих допросов после неудачного эксперимента.
Аудроне застыла с опущенной вниз головой, а потом начала смеяться.
— Умно! — запрокинула голову назад. — Как думаешь, зачем им сливать эти записи, — она задумалась, — тебе?
— Чтобы я перестал тебе доверять, если все же начал, — Киаран сложил руки на груди, глядя на Аудроне. — Вильям нашел в каюте Тартаса амортир.