— Я его проведу! — предложил Шори.
— Не стоит!
Киаран поморщился. Кажется, Афина это прокричала, а не просто сказала. Что ей нужно? Что, твою мать, сейчас происходит? Где Аудроне?
Он начал искать ее взглядом в зале, но не находил. Она что, действительно ушла с этим щеголем? С этим красавчиком под номером два, который вылизывал ее мамашку? Злость навалилась на Киарана вместе с головокружением.
— Где Ау-у-удро-о-оне? — едва ворочая языком произнес он.
— Они с Джефом давно ушли! — прокричала Афина ему на ухо.
Киаран поморщился. Луитанский хорек… Если Аудроне трахнется с этим уродом, он ей этого не простит… Не простит… Захотелось закрыть глаза и найти ее. Сейчас же! Немедленно! Киаран опять чуть не упал.
— О-о-о! — Афина тащила его куда-то из зала. — Милый, ты что-то сам на себя не похож. Пойдем на улицу!
Оказавшись на улице, Киаран почувствовал облегчение. По крайней мере, его голова кружилась меньше. Афина тянула его за руку куда-то в сторону, по направлению в какую-то подворотню.
— Что ты делаешь? — пробурчал Киаран, останавливаясь и пошатываясь при этом.
— Тебе нельзя в таком виде возвращаться. Ты же на ногах не стоишь! Пойдем, здесь рядом есть отель. Приличное место. Проспишься там.
— Я никуда с тобой не пойду, — промычал он.
Афина резко приблизилась и прижала руку к его паху. Начала массировать. Совсем так же, как всегда любила делать.
— Отвали, — он начал одергивать ее руку.
— Не сопротивляйся! Я же знаю, что ты меня хочешь! Я тоже тебя хочу!
— Афина, уйди, — он все отталкивал ее руку, а она усердно возвращала ее на место.
— Зай, никто не узнает! Я буду хорошей девочкой! Скажи, ты соскучился по мне? О-о-о, ты так возбудился… — она грубо толкала его к стене здания. — Я не дотерплю до отеля. Хочу тебя здесь, — она прижала его к стене в темном переулке и опустилась на вниз, чтобы расстегнуть его штаны.
Киаран понял, что слишком возбужден. Как-то чересчур возбужден для такого невменяемого состояния. Действительно, хотелось вставить свой член хоть куда, пусть даже в ее рот. И от этого стало так отвратительно, что он готов был вывернуть содержимое желудка прямо на голову Афины.
Он грубо оттолкнул ее от себя и сделал то, что сейчас ему показалось спасением из ситуации.
Разрыв пространства никогда не давался ему тяжело. А вот уходить неизвестным маршрутом было очень рисково с его стороны. Он же ни хрена не ориентировался на местности! Вынырнет не там — и все, ему конец. Голова кружилась, ноги заплетались, а Киаран все брел в ярком свечении, не зная, где окажется, когда вернется обратно.
— Ау-у-удро-о-оне! — завопил он, закрывая глаза. — Ау-у-удро-о-оне! Если ты трахнешься с этим придурком, я тебе этого не прощу!
Он в разрыве реальности, а она там, где-то, застыла в определенном моменте времени. И даже если она застыла на члене этого ублюдка, он оборвет ей весь кайф и разорвет в клочья!
Аудроне брела по хорошо освещенной улице вдоль дороги. Народ собирался группками возле разных питейных заведений и весело проводил время. И вдруг, как будто удар по голове. Боль была такой сильной, что Аудроне схватилась за виски и закричала. Ярчайший свет ослеплял, и она зажмурилась.
— Ты где была-а-а? — услышала она гневный пьяный рев над своим ухом.
Пришлось открыть глаза и, щурясь от свечения, повернуть голову.
Киаран стоял рядом и, пошатываясь, сверлил ее слишком уж жутким взглядом.
— Ты охренел? — не то от ужаса, не то от злости, произнесла она.
— Ну, хоть оде-а-ата! Или эта скотина не ста-а-ала тебя раздева-а-ать, перед тем, как трахнуть?!
Аудроне замахнулась и отвесила Киарану пощечину. Хлопок растаял в тишине разорванного пространства. Затем ее взгляд упал на его расстегнутые штаны. И она все поняла. Поняла и толкнула его в плечи!
— Сволочь! Как же я тебя ненавижу! Иди, паркуй свой член дальше! Ночь впереди еще длинная!
— Не было у меня с ней ни-и-ичего! — орал ей в лицо Киаран. — Я успел свали-и-ить! Она мне какой-то херни-и-и подлила в стакан! Стоя-я-як болит! Твою мать! Твою-ю-ю мать!!! — он схватился за голову и начал стонать.
— Что значит «успел свалить»? — насторожилась Аудроне.
— То и зна-а-ачит! — гаркнул он. — Ты с этим хорько-о-ом ушла? — простонал он, сгибаясь.
Аудроне поняла, что эрекция Киарана действительно была очень болезненной.
— Я ушла одна, — более спокойно произнесла Аудроне. — А такая эрекция бывает от «скадолуса». Его нельзя сочетать со спиртным, иначе совсем развезет.
Свечение вокруг медленно гасло, и Аудроне понимала, что скоро ее выкинет отсюда, и он вернется туда же, откуда «свалил».
— Как ты меня «выдернул» в разрыв?
— Создал ментальный кана-а-ал и выдернул!
— Через ментальный канал? — она опешила. — На расстоянии? Даже не зная, где я нахожусь?
— Я хоро-о-оший модельер, — Киаран разогнулся.
— А как удерживаешь меня здесь, если не прикасаешься?
— Я о-о-очень хороший модельер!
— И что дальше? — Аудроне пыталась разглядеть хоть что-то вокруг себя.
— Можем выпрыгнуть, но я не уве-е-ерен, что мы не окажемся замуро-о-ованными в какую-нибудь стену.
— Мы? — возмущенно произнесла она. — Верни меня туда, откуда вытащил!
— Не верну-у-у! — крикнул он.
Аудроне поморщилась. Пьяный, шатающийся, с неконтролируемым стояком в расстегнутых штанах и, вдобавок, орущий на нее! Мужчина ее «мечты», не иначе!
— Ты его лю-ю-юбишь? — Киаран покачивался из сторон в сторону, словно маятник.
— Кого? Джефа? — она подошла ближе и схватила Киарана за плечи, пытаясь удержать его на одном месте.
— Да, этого смазливого луитанского мажо-о-орика, который аккурат зажимал тебя у сте-е-еночки.
— Нет, не люблю, Киаран. Но когда-то любила, так же, как и ты когда-то любил Афину. Поэтому я понимаю, почему твои штаны расстегнуты, а ты должен понять, почему я сразу не врезала Джефу и не оттолкнула от себя.
— Мои штаны рассте-е-егнуты, потому что эта тва-а-арь собиралась отработать в переулке! Мо-о-ожет, стоило вставить член ей в ро-о-от и не мучится, раз ты-ы-ы даже оправдания себе приду-у-умать не можешь?
— Так тебя бесит сам факт, что меня к стене прижали или то, что я не собираюсь искать себе оправданий?
— Все вме-е-есте, — прохрипел он в лицо.
— Я сказала ему то, чего не следовало говорить, Киаран. Правду. И это ранило его. А я испытала жалость. Потому что прошлое не мусор, его нельзя выбросить.
— Он мать твою выли-и-изывал, а ты его жале-е-ешь?! — возмущенно засипел Киаран.
— Ты тоже Афину вылизывал. Еще и слово ей дал, что она единственная, кого ты радовать в жизни будешь! Так что мне теперь в глаза тебе не смотреть?
— Откуда-а-а ты…
— Она сказала. Точнее, не сказала, но я знаю, что сказала бы!
— Опять трансгресси-и-ирская херня, да? — он скривился.
— Да, опять трансгрессирская херня! — громко повторила она.
— Снимай трусы-ы-ы! — он уставился на нее своими черными зрачками, окруженными медным свечением радужек и темно-синим туманом белков.
— Обалдел? — она была голова снова проехаться ему по лицу.
— Трусы снима-а-ай, сказал!
— Не нужны мне твои подачки! Слово дал — вот и держи его теперь!
— Аудро-о-оне, не доводи-и-и меня, — предупредил он и начал задирать подол ее платья.
— Да что ты творишь! — она начала извиваться.
— О! Не волну-у-уйся! В разры-ы-ыве я еще минут пять тебя пому-у-учаю! Успеешь и ко-о-ончить, и выматери-и-иться!
Его пальцы добрались до ее трусиков и рванули их вниз.
— Опять эти хло-о-опковые шорты! Могла бы под такое пла-а-атье и из набора пороско-о-ошнее что надеть!
— Извини, не знала, что ты полезешь под подол! Так бы лучше подготовилась!
— По соблазнению вам «не-е-еуд» Мэль! — он опустился на колени. — Будете пересдавать заче-е-ет!
Он стал гладить резинки ее чулков и прижался губами к внутренней поверхности бедра.
Аудроне больше не извивалась. Закрыла глаза и почувствовала, как он ведет губы все выше и выше, скользя по коже языком.