— Угу, – с набитым ртом кивнула Лия. –Но он не может мной владеть, это… – она сказала несколько слов на своем языке, не утруждаясь перевести на общий. Василь уловил что-то про незаконность.
— Клянись, что ты никогда не причинишь ему вред… хотя погоди, давай разберемся, – попросил Алкид. – В этом мире вряд ли найдется хоть один человек, который сможет держать в рабстве женщину столько времени, так чтобы она об этом не только не догадалась, но и была уверена, что ей все поклоняются и заботятся о ней. У вас есть рабы? Ты представляешь себе, что это значит?
— Угу, – лицо Лии выразило понимание, потом недовольство, потом она с уважением посмотрела на Василя. – Клянусь, что не причиню ему вреда. И Сахане тоже – она мой друг. Но Лия – не рабыня. Больше так не говорите! Я не могу принадлежать… – она снова сказала слово на своем языке, которое Василь уже слышал раньше. Сейчас он старался вспомнить, при каких обстоятельствах и какой был контекст. Тут снова заговорил его брат.
— Ты перестанешь быть рабыней, если тебя отпустит Василь, – без улыбки произнес Алкид.
Лия потемнела лицом и по узорам на ее руках побежали искры. Алкид совершенно не отреагировал на это.
— Мы спасли тебе жизнь, вернули силы, – таким же ровным голосом продолжил он. – Ты с середины зимы могла бы лежать на снегу в лесу, замерзшая насмерть и растерзанная волками. А сейчас весна. Твою жизнь спасла Сахана, а защиту обеспечил мой брат. Именно он купил тебя вместо того, чтобы отправить с вашниром искать нового хозяина.
Руки Лии погасли, она внимательно слушала Алкида, широко раскрыв свои серые глаза.
— Но мои силы снова со мной, – уже не так уверенно продолжила она.
— Почему они с тобой, Лия? – спросил Алкид. – Ведь после того, как очнулась ты не могла ими пользоваться.
— Сахана долечила меня, – с неохотой призналась девушка.
— То есть отдай мы тебя работорговцу, новый хозяин получил бы тебя без сил? – уточнил Алкид. Он говорил спокойно, но выглядел пугающим, как во время ссоры с Айриной.
— Да! – признала Лия, вспыхивая, – и что?!
— То, что ты сейчас покорно грела бы постель своему хозяину, стирала его вещи и вспоминала магию только в коротком сне после мучительно тяжелого дня, – добил ее Алкид. – И никому бы не могла рассказать свою историю, потому что говоришь на другом языке. Впрочем, я думаю, что вашнир не допустил бы такого, – голос Алкида стал еще жестче, – в этом мире нет других языков. Проще сделать тебя немой, чем объяснять покупателям, откуда ты такая взялась! Я бы так поступил, торгуй я людьми, а не мехами.
Лия пораженно отпрянула от стола. Все молчали.
— Сахана спасла тебе жизнь. Она – моя собственность. И значит твоя жизнь принадлежит мне, ведь я позволил ей это сделать, – сказал Алкид. –Ты понимаешь, о чем я говорю?
Лия посмотрела ему в глаза и кивнула. Он попал в точку, упомянув очень древний закон. Лия подумала, что вероятно во времена расцвета магии их народы не были разделены и контактировали. Потому вещи, о которых он говорил были ей известны.
— Василь не дал твоей жизни потратиться даром. Он изменил твою судьбу, когда забрал у вашнира.
Лия выглядела так, будто бы ее загнали в угол.
— Откуда ты знаешь, что мне есть дело до ваших законов? – взвизгнула она.
— Я многое знаю о магах прошлого, – тем же холодным и непререкаемым тоном произнес Алкид. – И вижу по тебе, что ты тоже в курсе. Вряд ли расстояние до твоего мира было непреодолимым в старые времена. Да, Лия?
— Да, Алкид, – проскрипела зубами она.
— У меня остался один вопрос к тебе, Лия. – Алкид налил себе вина и с удовольствием промочил горло.
— Какой? – виновато спросила она.
— Кому принадлежит твоя жизнь? – Алкид уверенно смотрел ей в глаза и ждал ответа.
— Моя жизнь принадлежит тебе, – сказала она, глядя как синие искры бегут по ее рукам, скрепляя обещание новым узором на ее теле.
— Кто твой хозяин, и хозяин твоей судьбы?
— Василь, – выдохнула она и закрыла лицо руками, по которым побежала новая волна обета.
Василь вгляделся в узоры, украшавшие их и заметил, что хитросплетения линий изменились.
— Вот и чудненько, – подытожил Алкид. – Вы все попробовали пирог? – уже другим тоном спросил он, обводя взглядом притихшую семью.
Сахана почему-то вдруг вспомнила, как он также спокойно и жестко объяснял ей правила игры. По ее коже побежал холодок. Она мельком взглянула на вконец сникшую Айрину. Без косметики женщина показалась ей моложе и беззащитнее. Затем взглянула на Лию, которая не притронулась к пище и сидела, глядя перед собой. Тревога сдавила грудь.