В комнату они вошли молча. Алкид галантным жестом, неуместным в этой ситуации пригласил ее туда и запечатал за ними дверь магией. Сахана в первый раз видела, как это происходит: лишь небольшая волна пробежала по стенам, окнам и двери, будто бы в них бросили воду и она натянулась как ткань. Это было абсурдно и понятно одновременно. В отличие от Лии он вел себя так, будто бы мир просто подчиняется ему. Жесты, слова, движения – и обстановка подстраивалась под его желания. Это было так прекрасно, что Сахана бы восхитилась, если бы Алкид не стал ее самым страшным кошмаром.
— Перед тем, как ты начнешь отчаянно на меня бросаться, – произнес он, нависая над ней своим ростом. – Я должен сказать.
— Я слушаю, – выдохнула она.
— Это был сахар, – Алкид протянул к ней руку, в которой было что-то зажато. – Я не травлю своих друзей ядом, даже если они нападают на меня со смертельными заклятиями. Особенно, когда это девчонки, которых я и так могу контролировать.
— Какой сахар? – переспросила Сахана, глядя на его ладонь, где сверкала тонким стеклом капсула с черной жидкостью.
— Жженый. В детстве мама готовила нам леденцы на палочке и яблоки в карамели. Мы научились делать из сахара любые фигурки и добиваться любого цвета. Бывают сложности со вкусом, в некоторых случаях…
— То есть ты не отравил ее? – с надеждой откликнулась Сахана.
— Нет, поэтому я запечатал эту комнату, чтобы твоя подружка не услышала и не заявилась снова тебя спасать. Я не хочу причинить ей вред. Надо отдать должное – разрушительная магия дается ей отлично, даже в ослабленном состоянии. Я хочу, чтобы ты выслушала меня с начала и до конца. Пусть ты не сможешь меня простить, но по крайней мере, не будешь обвинять в том, чего я не совершал.
— Я не понимаю, как ты сделал все это с ней, с нами… – женщина подошла к полке, взяла с нее деревянного медведя, как талисман и присела на край диванчика, потому что ее ноги дрожали самым неприличным образом.
— Так уж получилось, что мои родители встретились. Они оба были одарены магией, – сказал он. – А когда оказалось, что я взял от них самое лучшее, мама начала меня обучать. Сперва я научился тому, что могла дать она. Затем отец показал мне, что умеет он. А потом я просто несколько лет беззаботно играл магией со всем, до чего мог дотянуться. У меня получилось намного больше, чем у моих родителей, – Алкид умолчал про многолетние поиски древних книг и изучение всего, что было связано с колдовством.
— Как я могла этого не заметить? – прошептала Сахана.
— Кое-что было очевидно, – хмыкнул Алкид.
— Замок на ошейнике, – вспомнила Сахана.
— Да, – согласился он. –А еще я всегда согревал тебя, когда тебе было холодно. Совершенно не могу переносить, когда ты мерзнешь, будто бы сердце переворачивается.
— Так и нечего было тащить меня на ледяной край света! – закричала Сахана. – Сердце у него переворачивается, бессердечная ты тварь! Нет у тебя сердца – максимум желудочные колики после неумеренного жранья за столом! Это я тебе как лекарь говорю! Как на редкость талантливый лекарь, что ты и сам прекрасно знаешь!
— Я рад, что ты высоко себя ценишь, – Алкид слегка наклонил голову, обозначая поклон. – Но я тебя никуда не тащил! Ты выслушаешь меня или заставить тебя замолчать?
— Я слушаю.
— Ну так вот. Я возвращался из поездки через Снегору. Зашел немного выпить в трактир. Случайно показал деньги, и ко мне тут же подсел один тип. Сначала говорил о делах, что-то выспрашивал. Я даже подумал, что ограбить меня хочет или обмануть. Он сказал, что продает рабыню – девственница, рагласианка и к тому же лекарь. Я заинтересовался, согласился посмотреть. Ты была под вашнирскими чарами – это совершенно точно, я сразу увидел. А я, как ты понимаешь, разбираюсь. Выглядела, честно говорю, очень плохо. Я бы не стал брать такую для удовольствия.
Сахана возмущенно фыркнула.
— Но я подумал, что собственный лекарь в наших обстоятельствах нужнее. А наступить себе на горло и спать со страшной бабой я все же смогу, если постараюсь.
— Ты вообще думаешь сейчас, что говоришь? – ледяным тоном поинтересовалась Сахана.
— Я говорю тебе ПРАВДУ. Такую уж, какая есть. Я живу в суровом краю, здесь ресурсы надо правильно распределять. Если уж зарубил скотину, то все должно пойти в ход – и мясо, и шкура, и даже копыта. Если уж купил рабыню, то надо чтобы она работала, доставляла удовольствие и не портила нервы, как сейчас! – Алкид говорил жестко и быстро. – Я собирался делить тебя с другими мужчинами. Почему я это рассказываю? Потому что я жалею о каждой такой мысли, бесконечно виню себя. Да – я редкостная сволочь, Сахана. Я не узнал тебя перед тем, как воплотить в жизнь свой план, который мне казался в тот момент гениальным. Мои ошибки ужасны и непоправимы. Но я не похищал тебя и не вез через всю страну.