– Оставайтесь здесь, – сказал он. – Боги молчат. И я должен выяснить, почему.
Оба хорадрима смотрели, как монах спускается с холма и, проскользнув между деревьев, исчезает во мраке. Как всегда, подумал Каллен, он двигается словно призрак; даже луна не в силах отыскать его. Каллен вспомнил, как испытал смесь тревоги и благоговения, впервые встретив Микулова больше десяти лет назад.
Ничего не изменилось и после возвращения монаха в Геа Кул, в новый храм хорадримов, несколько месяцев назад. Казалось, Микулов был весьма удивлен, обнаружив в Геа Куле процветающий центр научных исследований, созданный постоянно растущей группой хорадримов во главе с Томасом и Калленом. После падения Черной Башни Декард Каин стал легендой, и они поклялись исполнить его предсмертную просьбу. В конце концов, хорадримы беспрекословно следовали его учениям и писаниям.
Микулов присоединился к остальным в изучении древних текстов, но все же не нашел свое место. По его словам, боги многое открыли ему за последние десять лет странствий, но свое истинное предназначение ему еще предстояло узнать. Однажды вечером, исследуя развалины башни, где состоялась последняя битва с Тьмой, Микулов почти слился воедино со всем сущим и ему открылось новое видение. Он рассказал, что столкнулся с окутанным светом незнакомцем, воплощением самих богов, который и сообщил ему, что монах должен отправиться в Тристрам на поиски развалин собора.
По его словам, богам не свойственно являться в таком обличье, но кроме этого Микулов больше ничего не рассказал о видении. И все же каким бы ни было видение, оно встревожило монаха настолько, чтобы заставить хранить молчание. Микулов был полон решимости отыскать старый собор, и когда он попросил Томаса и Каллена сопровождать его – упомянув, что от этого зависит судьба самого Санктуария, – они с готовностью согласились.
«Наш друг провел годы, блуждая по Санктуарию в поисках истины и избегая на своем пути множества убийц из Ивгорода. Он заслуживает того, чтобы мы верили его слову. Если его боги призвали его в собор, мне этого достаточно».
Конечно, эта была не единственная причина, по которой они последовали за монахом.
– Я всегда представлял собор куда более… грандиозным, – сказал Томас. – Более впечатляющим.
– Мы провели годы, изучая то, что здесь произошло. Это имеет первостепенное значение для нашей конечной цели. И все это поглотил огонь.
Томас смотрел вниз на руины. Он долго молчал, а его взгляд блуждал по выжженным холмам. Каллен знал, что тот ищет.
– Декард покоится рядом с могильником, там, где его тело обратилось в пепел, в дыму и пламени огромного костра, – сказал он. – Сам архангел Тираэль был тому свидетелем. Записи об этом оставила нам Лия, прежде чем… прежде чем ее не стало. И у меня нет причин для сомнений.
Он бросил на землю сумку и принялся искать в ней карту, которую они собственноручно составили в храме, и максимально точно воссоздающую Тристрам. Каллен отвечал за старые и новые тексты, составлял каталог обширной библиотеки хорадримов и следил за переписыванием и переплетением тех томов, которые угрожали рассыпаться в пыль от одного прикосновения. Эта карта была одной из его лучших работ.
Бормоча под нос слова силы, он разложил карту на большом корне, торчащем из каменистой земли будто черная змея. Знаки мягко засветились, открывая грубые наброски собора и его окрестностей.
«Грубовато, но тщательно размечено». Это была копия подлинного свитка хорадримов, и он сам обновлял ее, получая свежие данные. Если верить карте, кладбище располагалось прямо за развалинами.
Когда свечение исчезло, Каллен убрал карту и вгляделся в слабый лунный свет. Его сердце сильно забилось.
– Может, нам следует немного прогуляться…
– Не двигаться.
Каллен почувствовал острие клинка у своей шеи.
Томас успел наполовину обнажить меч, но замер. Он наблюдал за кем-то, кто стоял прямо за правым плечом Каллена. Его взгляд скользнул вниз и налево. Каллен понял, что он хочет. Нападавший был левшой и одно верное движение могло освободить Каллена настолько, чтобы Томас сумел нанести удар.
Но клинок был крепко прижат к телу Каллена, так что это было слишком рискованно.