— Вернись, Фёрлинастис, — закричал он, его голос полетел вдаль и разнёсся по разным планам бытия. — Если сам того желаешь.
Вокруг него стихло жужжание, визги и вой, как будто болото задержало дыхание. В тишине потекли мгновения.
Раздался гул, постепенно набирая громкость. В воздухе возникли струи теней, оплели шею дракона, слились с его плотью и заделали рану. Кейл убрал руки с головы рептилии, положил одну на рукоять Клинка Пряжи и отступил на шаг.
Грудь Фёрлинастиса резко взметнулась, когда дракон втянул в себя большой объём воздуха. Его тёмные глаза открылись, посмотрели на Кейла, сощурились. Он открыл пасть и заревел — Кейла как ветром ударило. Дракон поднялся, расплескивая воду, взмахнул разок крыльями.
Какое-то мгновение дракон и человек просто изучали друг друга.
— Зачем ты сделал это? — наконец спросил Фёрлинастис низким, шипящим голосом. Прежде чем Кейл смог ответить, дракон добавил: — Я больше никогда не буду служить кому-то другому. Даже за плату.
Кейл кивнул и объяснил, как сембиец:
— Это компенсация, дракон. Повелитель теней забрал у тебя слишком много.
Дракон обдумал это.
— И у тебя, наверное, тоже?
Кейл согласно склонил голову.
— Я стал его инструментом по собственной воле. Ты — нет. Теперь ты свободен.
Из пасти дракона вырвалось шипение. Кейл решил, что это знак удовольствия. Из ноздрей чудовища поднялись струйки теней.
Кейл сделал, что хотел. Он обернул вокруг себя тьму.
— Прощай, Фёрлинастис.
Дракон следил за ним сквозь сощуренные глаза. Когда тени вокруг Кейла потемнели, дракон сказал:
— Одна услуга, Первый из Пяти. Бесплатно. Если ты позовешь меня во тьме, я услышу.
С этими словами дракон взмыл в тёмное небо, взревев от радости.
Кейл улыбнулся и нарисовал в сознании Путевой камень.
Ему нужно было обдумать происходящее. Перед ними встала сложная задача. Нужно было найти способ убить бога.
Абеляр видел мир сквозь серую пелену. Его отряд свернул на юго-запад, к озеру Веладон, и половину дня они проводили в пути. Он чувствовал себя отупевшим, немым. Снова и снова он перебирал в памяти проведённые с сыном мгновения. Ни о чём другом он думать не мог. Он ел, пил, односложно отвечал на реплики Регга, сидел в седле. Но ничего не чувствовал.
Вечером следующего дня они достигли озера Веладон. По его краям росли кусты и редкие ивы, вода блестела в солнечном свете. Мужчины, женщины, дети, лошади, фургоны, телеги и палатки заполнили берег. Число воинов Абеляр оценил всего в несколько сотен. Недостаточно, чтобы сражаться с Форрином; недостаточно, чтобы спасти его сына.
За их приближением следили. Вооружённые люди в доспехах выехали вперёд, чтобы поприветствовать их, как и Джиирис и остальные из отряда Абеляра. Обменялись приветствиями и новостями. Абеляр ни с кем не здоровался и новостями не интересовался.
— Я собираюсь сдаться Мирабете, — сказал он Реггу, и услышал, каким блеклым был его собственный голос. Он спешился.
Регг тоже спешился, как и Эндрен с остальными.
— Ты не можешь, — сказал Регг.
Эндрен положил руку на плечо Абеляра.
— Она не сдержит данное тебе слово. Ты об этом знаешь.
Абеляр знал. Он обнаружил, что дышать тяжело. Он обнаружил, что не видит смысла в том, чтоб дышать.
— Я не могу бездействовать, пока страдает мой сын.
Он хотел умереть, заползти одному в тёмное место и найти забвение.
— Ты не знаешь, страдает ли он, — заметил Эндрен.
Но Абеляр знал, что страдает. Они все знали.
Регг похлопал его по плечу.
— Ты сделал всё, что мог, Абеляр. Мы ещё не сдаёмся.
Абеляр посмотрел на Регга и взял в руки свой щит, щит, украшенный розой Латандера. Гнев поднялся в нём, придал голосу резкости.
— Но Латандер не сделал всё, что мог. Я посвятил ему свою жизнь, Регг. Он достаточно сделал? Ты так думаешь?
Регг выдержал взгляд Абеляра лишь мгновение, прежде чем отвести глаза.
Ярость поселилась в животе у Абеляра, поднялась вверх, подступила к горлу. Он издал неразборчивый рёв отчаяния и гнева. Сотни глаз обратились в его сторону. Абеляр не обратил на них никакого внимания, повернулся и побежал к озеру. Регг, Эндрен и Роэн помчались следом за ним, окликая его по имени. Он бросился в воду, по лодыжки погрузился в илистое дно и швырнул свой щит далеко в озеро. Щит сверкнул, вращаясь в полете, ударился о воду и погрузился во тьму. Абеляр сорвал с шеи священный символ, плюнул на него и тоже швырнул в воду.