========== Часть 7 ==========
Четыре дня спустя Поттер пялился на свое домашнее задание по Заклинаниям с обвиняющим видом, как будто он приказал ему написать самого себя, но оно упрямо отказывалось. Тонкий луч заходящего солнца освещал лицо гриффиндорца, разукрашивая его щеки в розоватые оттенки, и тепло, исходящее от луча, сушило его губы. Он продолжал закусывать нижнюю губу зубами только для того, чтобы отпустить ее секундами позже. С каждым разом она становилась все полнее и краснее. Черная прядь волос подкрадывалась к его переносице.
– Ты уже рассказал своим друзьям? – спросил Драко.
Поттер поднял голову, и дерзкая прядь волос отлетела в сторону, где ей пришлось удовлетвориться щекотанием брови Поттера.
– Ты имеешь в виду, рассказал ли я им о том, что это не я написал то изумительное сочинение по Зельеварению? Разумеется, нет. Гермиона так завидует. Она снова обвинила меня в жульничестве, но у нее нет доказательств.
– О том, что ты хочешь трахаться с парнями, идиот, – улыбка тронула его губы. – Оно было по-настоящему изумительным, не так ли? – он моргнул. – Погоди. Что ты имеешь в виду “она снова обвинила тебя в жульничестве”? Ты уже делал это? О… О! На шестом курсе! Я знал это!
Парящий стол Поттера подпрыгнул. Быстрое постукивание пера по пергаменту заставило его остановиться:
– Нет.
– Что “нет”? Ты не жульничал? Или не рассказал им, что ты гей?
– И то, и другое.
– Почему нет?
Гриффиндорец печально покачал головой:
– Потому что жульничать – это плохо.
– Поттер.
– Кроме того, я просто следовал другим инструкциям. Фактически, это даже не жульничество.
– Поттер, я сейчас говорю о твоем новообретенном желании трахаться с парнями, – он нахмурился. – Чьим инструкциям ты тогда следовал?
– Оно не совсем новообретенное. Я мечтал о парнях и раньше, – Поттер, казалось, отключился на мгновение – вероятно, у него была шокирующе неуместная мечта прямо здесь и сейчас, а затем он моргнул и добавил, – Это были инструкции Снейпа.
– Снейп велел тебе мечтать о парнях?
Хмурый взгляд Поттера вытеснил прядь, цеплявшуюся за его бровь, и она скользнула ниже, чуть не выколов ему глаз. Это послужило ему уроком за то, что он хмурился. Он спас свой глаз, взмахнув головой:
– У меня был старый учебник по Зельеварению, исписанный инструкциями Снейпа, и я просто следовал им. Вот почему я был лучшим в Зельеварении на шестом курсе.
– Снейп не был нашим учителем по Зельеварению на шестом курсе, – рассеянно заметил Драко. Были более важные вещи, о которых нужно было подумать. Он напустил на себя беззаботный вид и спросил, – Так о ком ты тогда мечтал?
– Джинни Уизли, – гриффиндорец, улыбаясь, смотрел на него сквозь ресницы. – И нет, он не был. В этом-то все и дело. Я игнорировал Слизнорта, пользовался учебником Снейпа и следовал инструкциям, написанным на полях.
– Джинни Уизли – не парень. И, Поттер, ты ведь понимаешь, что инструкции Снейпа были в твоем распоряжении в течение пяти лет. Почему они не помогали тебе раньше?
– Я не знал, что это его учебник. Наверное, дело было в этом. Я никогда не любил слушать то, о чем он рассказывал. И ты спросил меня, о ком я тогда мечтал. О Джинни. Но это было два года назад. Периодически появлялись и другие мечты.
– Так кто это был? Студент? Профессор? Звезда квиддича? – это, вероятно, был Виктор Крам. Все мечтали о Викторе Краме.
– Все выше перечисленное.
– У тебя очень распутный ум.
– А разве не у всех?
– Мой, вообще-то, очень моногамный.
– О, и кто же твой объект воздыханий?
Драко пришлось задуматься:
– Пока это что-то расплывчатое и неопределенное, – решил он. – Но это что-то хорошо делает минет.
Поттер рассмеялся. Это было довольно забавно. И печально правдиво. Драко боялся, что ему просто не хватало воображения. Хотя ему действительно очень нравилась эта расплывчатая, неопределенная вещь. Придание ей лица сделало бы ее реальной. А реальность, как правило, имела привычку разочаровывать.
– Ты должен рассказать им, – заявил Драко.
– О той расплывчатой вещи, которая хорошо делает минет?
– Серьезно. Чего именно ты так боишься, Поттер? Разве Грейнджер и Уизли не были готовы умереть за тебя? Ты продолжаешь твердить об этом во всех своих интервью.
Вот дерьмо.
– Ты читаешь мои интервью?
Разумеется. Ну разумеется, Поттер заострит на этом свое внимание.
– О да. Очень часто. Максимально громко и на публике, используя мой самый драматичный голос и размахивая руками для большей выразительности. Это изюминка каждого субботнего вечера в общей Слизеринской гостиной.
Смех Поттера был негромким, но его плечи затряслись.
Что-то теплое стиснуло грудь Драко. Поттер считал его забавным.
– Я знаю, – произнес гриффиндорец после того, как наконец успокоился. – И я в точности знаю, как они отреагируют. Гермиона будет меня очень поддерживать, скажет мне, что все в порядке, вероятно, настаивая на том, что она знала об этом с самого начала, даже если это не так. А Рон похлопает меня по спине и будет очень, очень неловким. А затем он попытается свести меня с Чарли. Он постоянно твердит, что Чарли гей. Все так говорят, на самом деле.
Чарли, вероятно, был одним из братьев Уизли. Их было так много.
– Чарли – это тот, который со шрамом на лице? Или тот, который без уха? Или который в очках?
– Ээ, нет. Это тот, который мускулистый, с драконами.
– Оу. – Мускулистый. С драконами. – Лучше ничего не говори. Ты же не хочешь связываться с драконами. Они не слишком-то дружелюбные.
– Я расскажу им в конце концов, – сказал Поттер, потому что, разумеется, он не боялся драконов. – Просто… В последние дни мы сидим в общей гостиной, и Рон с Гермионой обсуждают, что они хотят сделать после школы и где они будут жить; самые обычные разговоры, которые только можно вообразить. Они планируют свои жизни, и впервые за долгое время им больше не нужно беспокоиться обо мне. Я просто не думаю, что это подходящий момент, чтобы поднимать эту тему.
– Я понимаю. Ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что ты и твои проблемы были главной темой для обсуждения все эти годы, и ты решил не беспокоить ими своих друзей снова. Но в то же время, ты очень скучаешь по этому, так что ты решил вместо этого поныть мне.
Нога Поттера дернулась, как будто он хотел пнуть Драко, но передумал:
– Ты полный придурок, ты знаешь об этом?
Драко рассмеялся:
– К счастью для меня, тебе нравятся придурки.
Поттер на секунду сверкнул глазами, а затем фыркнул:
– Ты начал этот разговор. Я всего лишь занимался своими делами, нисколько тебя не беспокоя.
Это не было правдой. Поттер беспокоил его. Своими волосами, своими губами, своим лицом.
– Это был лишь невинный вопрос, – возразил Драко. – А вовсе не открытое приглашение излить все свои чувства. Я лишь хотел узнать, могу ли я начать продавать мои значки “Я поддерживаю Понси Потти”. Они готовы для массового производства.
Поттер выглядел так, будто он не мог решить, рассмеяться ему или проклясть Драко:
– Ты шутишь, ведь так?
– Ни в коем случае. Это все те же старые значки. За исключением того, что они больше не показывают “Поттер - смердяк” при нажатии. По очевидным причинам, я изменил надпись на “Поттер сосет”.
Возмущенный протест, которого ожидал Драко, не состоялся. Губы Поттера приоткрылись, а затем, как ни странно, он покраснел. Он уткнулся в свое домашнее задание, качая головой.