Алиса хрюкнула от смеха, а потом заткнула уши.
— А можно его убрать? Или давай выйдем в сад. Я сейчас оглохну.
— Подожди минутку.
Беата взяла банку и отнесла в спальню. Поставила на пол. Фамильяры тут же сбежались посмотреть.
— Знакомься, Тимми. Это — Пуховка, Мгла и Пламя. Жаб они у меня не едят, но обожают охотиться. Хотя, если я забуду их покормить, то две из трех с удовольствием тобой закусят. Эта банка — твоя единственная защита, — насмешливо сообщила она.
Тимоти притих, а потом громко и с ненавистью квакнул.
Беата вернулась к Алисе. Та с удовольствием пила чай, а потом сообщила:
— Прикинь, что этот придурок недавно учинил? Притащился опять скандалить в полицейский участок, громко заявил, что он — Тимоти Шварц, лучший детектив, чем мы все, ведь он нашел тела пропавших Элеоноры Хоун и Маргарет Уэлш и почти нашел тело Греты Фишер. И что уходит из журналистики, чтобы стать частным детективом. А потом сбежал. Мне пришлось объяснять коллегам что это был за идиот и чего он вообще приперся. Показала дежурным офицерам его фото, чтобы больше не пускали.
— Надеюсь, он оставит тебя в покое, — улыбнулась Беата.
Джеральд жутко нервничал, но неплохо сыграл свою роль, использовав пару узнаваемых оборотов из речи и статей Тимоти. Из обеих газет его благополучно уволили, а квартира была съемной, оплату за которую Тимоти нередко задерживал. Так что уходу неприятного жильца хозяева только порадовались. Близких родственников или друзей у Тимоти Шварца не было: он постоянно переезжал и нигде не задерживался больше трех-четырех лет. Никто не будет его искать.
А если найдут, сам Тимоти покажет им, что жив-здоров и не о чем волноваться.
Входная дверь распахнулась, и в дом вошел сердитый Джеральд, на котором висели две пятнадцатилетние девицы с одинаковыми лицами.
— Беата, они ищут тебя. И прекратите уже придуриваться. Говорю же, я вас не знаю.
Дениз и Ивонн дружно захихикали.
— Какой недогадливый! А мы вот тебя сразу узнали!
— Ты ведь такой сильный…
— Выносливый…
— И темпераментный! Только любишь прятаться под иллюзиями, притворяясь другим мужчиной.
Джеральд окаменел.
— Что?
— Дамы, вы слишком сильно изменились, — хмыкнула Беата, — а на шабаше наверняка было темно. Не требуйте от него невозможного.
Ведьмы лукаво переглянулись.
— Он говорил, что мы незабываемы! А сам взял и забыл нас.
— Это твои новые ученицы? — спросила Алиса.
— Нет. Это Дениз и Ивонн Ришар, бывшие члены ковена Тринадцати, а теперь — ведьмы культа Калунны. Джеральд познакомился с ними, когда тайком проник на их шабаш, изображая из себя Александра — молодого и красивого парня, — подсказала мужу Беата, — тогда и был под иллюзией, но Дениз и Ивонн ее развеяли.
Тот вначале расслабился, а потом недоверчиво уставился на близняшек. Лицо его вытянулось.
— Я был уверен, что вы старше! Вам хоть шестнадцать-то есть?!
— А на сколько мы выглядим?
— На четырнадцать, — упавшим голосом ответил Джеральд, — нет, стойте, я точно помню, что у вас была тогда грудь! У обеих! Вы надо мной подшучиваете? Это не могли быть вы.
Дениз и Ивонн захихикали.
— Ты говорил, что можешь по пять раз за ночь. Оказалось, что на каждую.
Лицо Джеральда стало пунцовым, и он бросил паникующий взгляд на Беату.
— Вот кобель, — поразилась Алиса, — а что-то там заливал про любовь и верность!
— И не говори, — усмехнулась Беата, — все, дамы, отпускайте его. Вы ко мне по делу?
— Да, госпожа Хоффман. У нас пара вопросов насчет зелий на продажу. Если Матильда этим больше не занимается, то куда их девать?
— Не Матильда, а госпожа Поллок. В культе Калунны принято вежливое и уважительное обращение друг к другу, — поправила их Беата. — Зелья можно отправить в мою лавку зелий. Или открыть новую в Кловерфилде и нанять обычного продавца. Для продаж колдовской дар не нужен.
— Ясно. Мы заказали создание десяти тысяч чаш для подношений Калунне и нашли места, где поставим их бесплатную раздачу, — сообщила Ивонн, — в Кловерфилде на них огромный спрос. Может, хоть задешево будем их продавать?
— Ни в коем случае. Люди должны быть ими обеспечены. И сами не забывайте об этом. Для членов нашего культа воскресные подношения обязательны.
Они отошли обсудить еще несколько деловых вопросов. Краем глаза Беата заметила, как Джеральд неловко оправдывается перед Алисой, скрестившей руки на груди. Как Беата ни старалась она все еще не могла отыскать в себе хоть каплю ревности или неприязни к ней. Алиса была милой. Они вряд ли станут подругами, но приятельницами — легко. Да и эго Джеральда будет кому почесать. Его смущение медленно, но верно превращалось в самодовольство. Его наконец ревновали. Правда радовался он недолго, вплоть до фразы: «Свободные отношения? Тоже заведу себе второго любовника, будешь знать», и Джеральд принялся отговаривать Алису от этого поспешного решения, продиктованного исключительно ревностью и обидой.