— Тогда оставайтесь с нами, сердечный человек, - получил Мстислав профессиональную в ответ улыбку. - Но только перенаправьте остриё своего ума с бутылки на…
— С формы на содержание ;. Понял! — сделал брови “будочкой” Мстислав.
Асса рассмеялся и выкрикнул фальцетом:
— С такими бровями человек не может быть дрянным! Только пришёл и, как кур в ощип, попал в скандал. Брат-хват, оставайся!
Мстислав кинулся ему на шею:
— Извините, пацаны! Но я ничего не крал у вас: я нашел кувшин у ваших рук, когда вы спали. А какими напитками вы располагаете сегодня? Одиночество так несносно, когда мир так прекрасен... после изматывающего нерабочего дня.
Все посмотрели на Мстислава, который с мгновенно опухшей губой стал похож на губошлёпа.
— Ну, а это уже, как бы сказать, из музыкально- воровской сферы: хоть за мыслью и темно, но красиво, — Вадим Асса зацепил нашлёпкой бутылку и дёрнул. Пиво покрыло кожу белесыми кружевными разводами.
— Всё будет сказочно! Ослепительно! Хорошо! — Мстислав с вороватым видом устремился зачем-то в лопухи. – Надо на рекламу прерваться, иначе за последствия я не ручаюсь.
- А он молодец, не теряет чувства юмора, и это в его положении.
- Молодец… как зелёный огурец, - вздохнула Алиса.
Развитая интуиция подсказывала ей, что сомнительное удовольствие это… общение со сформированными по принципу отрицательной селекции – всё равно, что обслуживание трубы. Лабиринта!
- Иногда вовремя послать – великое дело! – предложила она. – Такой общительный, коммуникабельный, избавившийся от всех моральных ограничений и в тайне ненавидящий окружающих. Что-то недоброе таится в нём. Особый этнос.
- Это – шок важнее смысла! – смеялись ребята, глядя на Мстислава, тенячившего в кустах. – Он одним своим видом вызывает приступ смеха. Надо сфотографировать…
- Глюк! - отреагировал Мстислав на вспышку фотоаппарата.
Он свалился с ног и теперь засыпал рыхлым грунтом свою недопитую бутылку. Так крокодилы обычно откладывают яйца в прибрежном песке. Ему протянули какую-то бумажку…
- А это что ещё??
- Направление в больницу.
- Блин! А я, может, как лебеди летать хочу! Всю жизнь мечтал! А меня, как гадкого утёнка, в какую-то больницу! Вот что мне там делать?
- Что вообще в больницах утки делают?;
Мстислав присвиснул: в реку как раз заходила стая гадких утят.
«Гадкий утёнок» откопал бутылку, опрокинул ещё себе в рот и снова взглянул на зеркальную поверхность реки… Вдруг, раздался непонятный хлопок, и один утёнок превратился в прекрасного лебедя.
«А, если ещё чуть-чуть?» - он выпил ещё… Хохлатый лебедь белоснежный наикрасивейшим взмахом крыла переметнулся на поляну. Хлопок! И Мстислав превратился в классическую огромную свинью. (Потому, что водка в больших количествах делает красивыми лишь окружающих.) А лебедь превратился в прекрасную нимфу в полосатой тельняшке, на каблуках и эрокезом на голове.
* * * * *
Неудобные каблуки эпатажной незнакомки подвернулись, загремели цепи, и невидимые глаза освободились от солнцезащитных очков.
С правом хищницы на добычу, девчонка удушающе смотрела на парней, полукругом расположившихся на затенённой поляне у взъерошенной яблони. Повально отстреливая их глазами и тихонько хмыкая, она изящно раскачивалась на каблуках, ловя редкие хлопки и колыхания ресниц вокруг. Потом уткнула свой странный взгляд в Дмитрия и прищурилась, будто что-то вспоминая и пропуская через память целые галереи лиц.
В воздухе горячем, как дыхание хищника, в диком запахе ветра, в зудении комаров было что-то поглощающе- зловещее. Даже небосвод с почти осязаемым отблеском металла на мгновение вызвал у Дмитрия ассоциацию с крышкой какой-то ловушки. Рисовавшееся развитие событий обрушилось на него нежной, протяжной, со стоном замирающей нотой, стремящейся попасть прямо в сердце:
— Дмитрий! Дым! Не узнаёшь меня?
Девчонка зарделась отнюдь не ровным дружеским оттенком. Жеманно подошла к нему и не столько обняла его, сколько повисла на нём. Задыхаясь, запечатлела на его губах сочный поцелуй, выражая рычанием свой восторг.
Дмитрий вскрикнул и (от неожиданности) прижался к ней.
Незнакомка подпрыгнула, устраивая свои руки поудобнее на его плечах. И, вкрадчиво “замурлыкав”, елейно улыбалась, как ей казалось… Но на самом деле губы её скривились в гримасу вампира, широко обнажив зубы. А в глазах отобразились чувства, которые так любят запечатлевать писатели, создавая женские типы: кошки, заметившей мышь, и решившей позабавиться с ней.