— Господин Черни, я рад, что вы не держите зла на мой департамент. Очень надеюсь на ваше скорейшее выздоровление, — серьёзно и веско сказал Майнер.
— Комиссар, вы даже не можете себе представить то, что мне довелось пережить, — в волнении заговорил граф. — Я стал новым человеком после всего произошедшего. На душе стало легче. Там, в соборе, я, грешник, удостоился лицезреть страшный суд. Да, самый настоящий страшный суд! Пылали сотни свечей. Стены собора будто растаяли, и пространство расширилось. Стало видно на много миль, весь город и другие города предстали вдали. Я видел тысячи, миллионы лиц, глядевших на меня внимательно и сурово. Поначалу мне казалось, будто я нахожусь в какой-то сказке. Но потом я увидел князя Вацлава, святого мученика. Он был реален, как вы и я, он был рядом! Он обращался ко мне с просьбой покаянии, исповеди грехов.
Затем появился ангел. Он словно спустился с потолка, парил над нами легко и свободно. Крылья его было белоснежны, как у лебедя и сверкали при свете свечей. Лицо его поначалу было бесстрастно. Звучала торжественная и трогательная музыка. Потом музыка смолкла. Лик ангельский стал более суровым, речь — строгой и чёткой. Он обратился ко мне с такими словами:
— Антонио Висконти, ты преступил все нормы земного закона и порядка. Ты совершил великий грех, оклеветав близкого и родного человека. Ты ограбил его, сделав нищим, ты обрёк его на страдания, поставив на край гибельной пропасти с малюткой дочкой. Ты утонул в пучине гордыни. Все эти преступления не забываются небесами! Отныне, ты будешь осуждён на медленную, затяжную смерть, которая во много хуже скорой смерти. Ты ввергаешься в безумие и истлеешь, исчахнешь и сгниёшь вдали от людей, за каменными заборами, среди таких же умалишённых, как и сам!
Ангел говорил так, будто вбивал в моё тело гвозди. Каждая его фраза больно ударяла по мне, я её ощущал всем нутром!
Весь задрожав, облившись слезами, я спросил, есть ли хоть какой-то шанс на спасение от безумия и исправление моего положения.
И тогда подступил ко мне святой Вацлав и промолвил:
— Есть. Спасенье у тебя одно — раскаяться душой. Я ручаюсь за тебя. Ты должен чистой и безмятежной жизнью искупить былое, примириться с братом, вернуть ему должное.
Ангел предложил мне выбор:
— Или прими отсроченную кару, или выбирай чистое раскаяние и праведную жизнь.
Я упал на колени и просил о милости. Я всё рассказал чистосердечно.
И тут вновь зазвучала музыка, отворилась дверь храма и послышались медленные шаги. В лучах света появился мой родной брат Просперо! Он выглядел так, будто годы были не властны над ним, он был таким, словно расстались мы с ним вчера. Я пожал ему руку, крепко обнял его, и он прижал меня к себе.
— Пред небом подтверждаю, что прощаю тебя, — промолвил Просперо.
Дальнейшее я уже плохо помню. От волнения разум мой помутился, и я лишился чувств. И вот я здесь, начинаю новую жизнь.
Майнер ещё долго слушал речь графа. Поначалу он думал, что перед ним человек не в своём уме, но потом постепенно стал понимать искренность раскаяния и логику поступка.
— Расскажите, что у вас случилось в прошлом и вам, возможно, будет легче, — предложил комиссар.
— Мне уже сейчас так легко на душе, а вспоминать прошлое очень трудно, — сказал граф Черни. — Но я должен это сделать… У меня достанет мужества всё сказать вам, ибо я вам доверяю. Только простите, я постараюсь быть кратким, чтобы вас не утомлять. Некоторые подробности касаются других лиц и, с вашего позволения, я их опущу. Ведь это не только моя тайна. Я хочу быть максимально корректен по отношению ко всем участникам этой трагической истории.
Итак, родился я в Милане. Мой отец — граф Джузеппе Висконти был важным лицом в администрации города. Я получил достаточно хорошее образование, хотя не был никогда примерным учеником и студентом. С детства испытывал чувство зависти к своему старшему брату Просперо. Мне казалось, что он умнее и талантливее меня, и отец поэтому к нему благоволит. Мой брат много читал, занимался науками, а я же был лишён от природы таких щедрых талантов. Даже учился я из рук вон плохо и не слушал матери и отца.
В юные годы жажда роскоши и сладкой жизни увлекла меня. Я вошёл в группу так называемой «золотой молодёжи». Кутежи, легкодоступные женщины, карты и вино — во всё это я погружался с головой. Мать моя ушла из жизни упрекая меня, отец и брат наставляли на путь истинный. Но всё тщетно. Конфликты с отцом привели к тому, что он, тяжело больной, составил завещание, в котором замок, городской дом, всё имущество отходило старшему брату. Но у смертного одра отца находился я, провожая его в последний путь. Мой брат Просперо был в Азии, в научной экспедиции. И как только отец покинул этот мир я, с помощью нотариуса Тринкуло и адвоката Алонзо, за большие деньги сумел подделать завещание. Теперь я, Антонио Висконти, наследовал всё имущество отца, а мой брат Просперо, который в последние годы якобы отошёл от отца, жил отдельно и не заботился о нём — получал жалкие крохи. Приехавший Просперо был глубоко оскорблён последней волей отца. Он подозревал о подделке, но доказать ничего не мог. Просперо пытался оспорить завещание, но тщетно. Он уехал из Милана в городок Лидо ди Езоло, где работал обычным врачом (он имел медицинское образование, в частности, изучал гинекологию).