— Да не только! И все наши приключения с Мачкой… А потом… Потом рассказал всё как есть. Начистоту! Всю свою жизнь, всё что приключилось со мной.
Мирослав остановился и взял её за руку.
— Дорогая, милая моя душа, я понимаю, как тебе сейчас тяжко, но ты держись.
Виола помотала головой.
— Нет, не тяжко. Просперо был, есть и останется мне отцом, самым близким, родным человеком. После всего что было, я люблю его не меньше, а даже больше. Он ласково обнял меня, гладил мои волосы и сказал:
«Дочь моя, пора признаться, что я не всегда был хозяином этого поместья и, вообще, не был здешним жителем. Было время, когда мы обитали в другом месте и в другом мире. Помнишь? Хотя, как ты можешь помнить — ты была ещё младенцем».
«Мне как будто что-то мерещится — далёкое, тусклое, вроде большого дома, а за окном яркие краски», — напрягала свою память я.
«Неужели воспоминанье живёт в тебе? Хотя нет, не может быть, ты была ещё слишком маленькой… Да, тогда я был врачом… И ещё ты должна знать, что мать твоя была необыкновенно красивой. Она, бедняжка, скончалась при родах. Я же тебя взял и воспитал, так как родитель твой не был достоин тебя».
«Я знаю и считаю тебя отцом, ибо отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал».
«Я всегда пытался привить тебе свободную волю и гордый дух. Наверное это пошло от моих предков… Если по моей линии, то дед твой был граф, именитый человек в Милане».
«Но, отец, как же мы оказались в этом месте? Чья подлая рука нас бросила сюда?!» — воскликнула я.
«Мой брат, а твой дядя — лицемер и подлец. Антонио оклеветал меня, подделав завещание отца. Он лишил меня всего! Мы скитались, какое-то время жили в разных городах, пока не осели здесь, на окраинах Праги, в этом маленьком посёлке. Ты была ангелом, спасшим мою душу от скорби. Чтобы иметь свой угол, как ты знаешь, мне пришлось влезть в большие долги. Но мы смогли обрести этот дом. Но знал бы я тогда к каким испытаниям это приведёт, то выбрал бы для жизни другое место на земле».
«Что ты, отец, эти испытания привели к тому, что я встретила Мирослава. И он стал дороже мне всех на свете».
«Я хочу повидать его, познакомиться с ним, ведь ты так много говоришь о нём, и Ариэль тоже хорошего о нём мнения. Он спас тебе жизнь, а это дорогого стоит. Приведи его ко мне».
Вот так сказал мне отец, и я с радостью выполняю просьбу.
Дальнейшие события известны автору по сохранившемся запискам Мирослава. Привожу отрывки из них.
Из записок Мирослава
«Мы наконец-то приблизились к четырёхэтажному серому дому угрюмого вида. Но украшал дом, делая его более радостным, красивейший сад, уже, по воле осени, начавший увядать…
— А почему в этот дом так трудно попасть? Его искал я, искала полиция — и напрасно…, - спросил я Виолу.
— Ах, по просьбе отца, Ариэль окружает окрестности туманом. Он зыбок и обманчив, поэтому дом не сразу найдёшь, — загадочно ответила Виола. — Но сейчас наш ангел туман разогнал.
Открыв железную калитку, мы пошли по дорожке, ведущей через сад к дому, где нас встретил Ариэль. Он заявил, что хозяин поместья в отъезде.
— Уехал в Прагу по делам наследства. Должен быть завтра утром, позднее всего — к обеду. Ганс истопил печь и приготовил для вас вкуснейшие блюда.
Отобедав со мной, Виола показала дом и сад. Особенно меня поразила огромная библиотека. Стены двух комнат были буквально доверху заложены старинными и современными изданиями.
— Есть ещё подвал и комната отца, но их он покажет сам, если посчитает нужным, — сказала Виола. — В подвале оборудована большая лаборатория. Там бывали очень немногие. Отец там занимается научными изысканиями.
Вечером мы сидели в креслах у камина, и Виола читала мне.
За окном синела ночь, было уютно, но и как-то тревожно. Как меня встретит старик — отец? Мне кажется он сумасбродный чудак, фанатически живущий только наукой, способный на всякое…
Ночь прошла и в любви, и в тревожном полусне. Полностью забыться сном удалось лишь под утро.
Когда я открыл глаза, за окном, под янтарным осенним солнцем, уже блистал день. Я быстро подхватился — не хотелось, чтобы приезд хозяина застал меня в постели.
Виола хлопотала по дому. Мне принесли воду для умывания.
После этого я вышел в сад.
Я шёл по дорожке сада и остановился подле каменной беседки. Своды её подпирали фигурки изящных граций. На садовом столе лежала открытая книга, её листы были влажны от дождя или ночной росы. Я было потянулся к книге…
И тут кто-то поприветствовал меня. Я обернулся. Передо мною стоял стройный, подтянутый человек в современном городском костюме. Как выяснилось, это и был хозяин дома — Просперо Висконти. Никакой длинной седой бороды, колпаков и мантий, расшитых звёздами, не было. Да и стариком он не был. Это был моложавый, ещё крепкий мужчина лет пятидесяти с благородным лицом, украшенном аккуратно подстриженной округлой бородкой. Ничто не выдавало в нём бывшего южанина, скорее наоборот — он был голубоглаз, немного бледен. В бороде и в волосах блестела благородная седина.