Затем тихо прошёл на маленькую кухню и постоял у окна, наблюдая, как ветер гонит кавалькаду бледных листьев под тусклым светом фонаря.
Тонкая атласного цвета льняная сорочка с кружевами медленно опускалась по нежному телу, постепенно скрывая худенькие плечи с острыми лопатками и гибкую спину.
Весь этот волшебный процесс одевания Мирослав наблюдал внезапно проснувшись.
За окном стояла молочно — белая стена тумана. С озябших веток падали оловянные капли. Слышно было, как Игнац подметает двор от листьев.
Девушка села к зеркалу, и гребень побежал по волнам её коротких агатовых волос.
— Доброе утро, чудесное явление, — сказал Мирослав, сев в кровати.
Она вздрогнула, но не обернулась, видя его в зеркале. Взяла себя в руки, улыбнулась.
— Доброе утро, мой господин.
— Лучше не называй меня своим господином. Даже в шутку. И вообще ты свободный человек. Я не хочу никакого рабства.
Виола, привыкшая к пустословию мужчин, опустила гребень, вздохнула и улыбнулась, глядя куда-то вниз.
— Я тут воспользовалась чей-то гребёнкой. И ещё — помада, тени, пудра. Просто у меня с собой нет вещей, а я привыкла с утра выглядеть красивой.
— Да, пользуйся, конечно. Только никакая пудра тебе не нужна. Ты и так хороша.
Она покраснела, и Мирослав воспринял это как добрый знак.
— Вот что, Виола. Мы сейчас позавтракаем и отправимся на прогулку.
Она подхватилась.
— Я не ожидала, что ты так рано встанешь. Я пойду на кухню что-то приготовлю.
— Я привык рано ходить на службу, — сказал Мирослав. — А готовить ничего не нужно. Можно разогреть то, что осталось от ужина.
Когда они вышли на улицу Мирослав спросил у Виолы, где она хотела бы прогуляться.
Девушка задумалась, какое-то время не решалась сказать, а потом, наконец, предложила:
— Поехали к собору святого Вита.
Мирослав немного удивился:
— Ну что же, можно. Почему нет? Отличное место для прогулки.
Кафедральный храм святого Вита величественно покоился в одеянии тумана.
Но когда они подошли ближе туман стал расходится, опадая отдельными полосами. Собор парил над землёй, гордый и красивый, бережно трогая струны души.
Виола повела Мирослава к юго-восточной части храма, где находилась часовня святого Вацлава. Кричали галки, тучами носясь над собором.
— Почему ты пришла сюда?
— Я очень люблю это место. Я была здесь в конце сентября.
— На день святого Вацлава?
— Да. Смотри, как великолепна эта башня. А эти Золотые ворота? Парадный вход на стороне солнца. Это нетипично. И ещё — сюда приходят те люди, которые верят, что могут встретиться с Богом.
— Ты так считаешь? Это вероятно из-за этого мученика, святого Вацлава?
— Да, — серьёзно ответила Виола. — Я читала в книге, что этот князь, покровитель чешских земель, погиб от руки собственного брата. На месте его захоронения соорудили эту часовню. Этот князь является представителем Бога. Он силой своей веры пробивает небесный свод и открывает вход в иной, горний мир.
— Ты в это веришь?
— Конечно… Эта часовня — порог. Вход в Новый Иерусалим. Открывается он далеко не каждому. Место это необычное. Здесь проходили коронации…Сюда приходили молиться чешские короли.
Виола говорила увлечённо, её тёмные глаза загадочно блестели.
— Знаю…Говорят, что там были вечерние мессы в самые трудные моменты истории… — вспоминал свои познания Мирослав. — То есть, когда чешский народ был в опасности.
— Не хочешь ли ты войти? — спросила Виола.
— Ну, коль уж мы здесь, то войдём.
Они робко прошли в дверь и оказались в квадратном помещении со звёздчатым потолком. Освещение давала особая люстра с пылающими язычками плачущих свечей.
Первое, что заставило их остановиться — это картина трагической гибели князя Вацлава. Он был изображён в доспехах рыцаря.
— А что нам известно о князе Вацлаве? — задумчиво спросил Мирослав. — Он вводил на чешских землях христианство…
— И прекращал войны, — тихонько продолжила Виола. — В той же книге сказано, что он отказался платить дань саксам, противостоял их королю, хотя и считался его вассалом.
— Ну да…А тот жёг, грабил, весь народ лютичей истребил! — воскликнул Мирослав.
— А вот его брат… Этот Болеслав…
— Я помню о нём. Ярый сторонник саксонского короля Генриха Птицелова и противник Вацлава, — рассказывал Мирослав. — Он брата и погубил… Какой же это год был? Вроде 935… Вацлав приехал в замок Болеслава в гости. Вроде между ними возникла размолвка. Болеслав затаил злобу на брата и задумал погубить его. Утром Вацлав отправился на богослужение. И перед входом в храм на него напали. После смертельного удара он едва коснулся коленями земли.