Вздохнув, нифай покачала головой и осторожно высвободила кисть.
— Тол'чак прав. Последняя из наших старейшин предсказала, что только пламя возродит мой родной дом. «Зеленая жизнь из красного огня» — таковы были ее предсмертные слова. — Ни'лан вытерла слезы и указала на пылающий лес. — Сегодня мы посеяли не разрушение, а семя новой жизни.
— Пожар разгорелся! — крикнул Эр'рил, привлекая внимание своих спутников. — Самое время поставить его на ноги. Приготовьтесь бежать по пятам.
Воин обернулся к Мерику:
— Ты готов?
— Естественно.
Натянув поводья, элв'ин отъехал на несколько шагов в сторону пожара. Он остановился и, сжав на груди руки, опустил голову. Ничего не менялось, и Элена заметила, что конь Эр'рила приплясывает на месте, чувствуя беспокойство хозяина. То, что должно было произойти в следующее мгновение, имело огромное значение для всех. Они ждали, поглядывая друг на друга. Только Мерик неподвижно сидел на своей лошади.
Вдруг послышался пронзительный свист — точно зов ястреба, вышедшего на охоту. Элена затаила дыхание. В первую секунду она почувствовала легкое движение воздуха, и дым, который тянулся к ним из леса, окутывая тучами пепла и отвратительной вонью, исчез. Его прогнал холодный чистый ветер с горных вершин.
А потом началось.
Новый порыв, такой резкий, что путникам пришлось удерживать коней, налетел на отряд и ударил в стену бушующего огня. Пламя распухло и потянулось к самому небу, словно пытаясь остановить бурю, но стихия только набирала силу.
Элена припала к лошадиной холке, чтобы усидеть в седле. Позади на фургоне сердито звенели колокольчики, громко хлопал холщовый навес. Вихрь завывал так пронзительно, что девушка еле расслышала команду Эр'рила приготовиться.
Вскоре огонь, теснимый потоками воздуха, начал отступать все глубже в лес, оставляя за собой широкую дорогу. Высокогорный ветер, понимая, что выиграл сражение, немного стих, но продолжал гнать пламя все глубже в чащу. Нужно было выжечь достаточно широкую просеку, чтобы пауки не смогли на нее выбраться, но и ждать слишком долго нельзя.
— В путь! — крикнул Эр'рил. — Держитесь вместе.
Сбросив капюшон, Мерик обернулся к воину — его лицо, озаренное отступающим пожаром, восторженно пылало.
— Ты все еще сомневаешься в моих способностях?
Воин повел отряд за собой.
— Пока ветер дует — нет.
Мерик попытался нахмуриться, но не смог справиться с переполнявшим его ликованием. Он прикоснулся к могучей стихии, шумевшей в крови, и глаза его лучились благоговением. Впервые Элена увидела в элв'ине истинного принца.
— Поторопимся! — постарался перекричать неистовый рев Эр'рил.
Элена посмотрела на горящий лес. Тропа, что всего несколько мгновений назад была непроходимой из-за дыма и огня, теперь открылась и лежала перед путниками. Девушка поплотнее закуталась в плащ и пришпорила Дымку.
Обнаженная, окутанная лунным светом, Вира'ни точеным изваянием застыла на коленях посреди небольшой поляны. Пальцы до костяшек были погружены в сырую землю. Она прислушивалась, слегка склонив набок голову. Длинные волосы, шелковистые, словно паутина ее детей, касались земли, усеянной сухими листьями.
Окружавшие ее деревья превратились под покровами прозрачных нитей в черные скелеты. Тысячи насекомых спешили по аллеям и переулкам своего величественного сооружения, создавая все новые сети, сражаясь и совокупляясь. Но Вира'ни не обращала на них внимания, напрягая все органы чувств. Подобно растениям, она находилась в гнезде из серебряной паутины, от которого во все стороны света тянулось восемь толстых волокон, сливавшихся с плетением ее детей. Они колебались и звенели, точно струны великолепно настроенной лютни.
Устроившись поуютнее, Вира'ни всем существом слушала музыку паучков. С самого рассвета что-то происходило, и она улавливала беспокойство в едва различимых вибрациях.
Один из малышей опустился на нити, и она, вытащив из земли руку, протянула ему палец.
— Что случилось, милый?
Паук перебрался на ладонь.
— Ты принес новости?
Детеныш уселся, подобрав под себя мохнатые лапки. Он едва заметно дрожал.
— Не бойся, — ласково проговорила Вира'ни.
Она поднесла паучка к губам и аккуратно взяла его в рот. Какое нежное существо! Ее наполнила материнская любовь. Она почувствовала, как языка коснулись все восемь лапок, и на лице расцвела улыбка. О, она души не чает в этой крошке. Впрочем, не время отвлекаться на подобные мелочи — в лесу что-то происходит. С каждым новым вдохом нити колеблются все сильнее.