Елена хорошо видела место, где слабый свет вспыхивал с победной силой — неподалеку от них поток нарушался лежащей фигурой мертвого карлика.
И малыш тащил ее именно туда.
— Скорее! Скорее! Бери Трайсил!
Теперь Елена явно слышала в лихорадочных словах мальчика не его самого, а непреклонную волю Кассы Дар, и поспешно бросилась к мертвому карлику, оказавшемуся не просто трупом, а разбитой черной каменной глыбой, в точности повторявшей очертания тела самой болотной ведьмы.
Особенно пострадала у глыбы голова. Она была разбита на мельчайшие осколки, так навек и оставшиеся лежать на каменных плечах. И только внутри виднелся ярко-белый череп с на удивление сохранившимися густыми бровями.
— Мой брат! — вдруг простонал малыш, но быстро взял себя в руки и указал на какой-то предмет, лежавший у разбитой головы статуи. — Вот он, Трайсил!
Елена опустилась на колени и потрогала оружие — сомнений не было: перед ней лежал древний талисман карликов, Молот Грома. Его деревянная рукоять, длинная, как рукоять топора Крала, была украшена ручной резьбой с рунами и заканчивалась головой размером в два кулака огра. Железо отливало красным, словно напоминая о том, что при отливке молота действительно использовалась кровь.
Но Елена смешалась. Как она сможет поднять это грозное оружие одной рукой, да еще не выпустить при этом ладони мальчика? Но пальцы на правой руке уже сами обвились вокруг рукояти и, сжав зубы, девушка рванула молот к себе. Молот, на удивление, оказался легким, как швабра.
И вот она стояла, держа Трайсил в руках, и глаза ее радостно сверкали в серебряном свете потока.
— Осторожно! — вдруг раздался отчаянный визг малыша. — Сзади! Сзади!
Не выпуская молота из рук, Елена обернулась и остолбенела: прямо к ней из второй пещеры шел монстр. В первое мгновение ей показалось, что это ожил тот, мертвый, что лежал, преграждая поток, и теперь, зловеще освещенный магическим светом, надвигается прямо на нее. И в сознании ее всплыло упоминание Кассы Дар о том, что нечто страшное покинуло Шадоубрук вслед за ними и теперь преследует их. И это было оно.
— Еще один черный гвардеец! — завизжал малыш. — Откуда?!
Чудовище приближалось, и даже преломленные водой, его черты были отвратительны и узнаваемы. Он был копией того мертвого брата Кассы Дар, что лежал в потоке с раздробленным черепом. Из-под черных губ торчали желтоватые клыки, и Елена вздрогнула, услышав низкий утробный голос:
— Где ведьма?
Елена и мальчик отступили, но движение двигаться было в общем-то некуда: монстр стоял как раз между ними и выходом. Рука малыша начала мелко дрожать в елениной ладони, а пузырь вдруг разросся так, что чуть не касался чудовища.
— Что ты делаешь? — прошептала девушка малышу.
От его кожи пошло сильное сияние, и девушка могла видеть через ставшее прозрачным тельце сплетения мхов и лишайников, действительно составлявших его сущность. Но на глаза ребенка навернулись настоящие слезы.
— Я расширяю пространство, чтобы ты могла действовать.
— Зачем?
— Ты должна одолеть черного гвардейца! С помощью Трайсила!
У Елены перехватило дыхание. Гвардеец весил раз в десять больше, и весь состоял из камня, костей и мышц. Как она справится с ним каким-то одним молотом? Ах, если бы она могла вместо молота пустить в ход свою магию — тогда, возможно, надежда еще оставалась... Но она не смеет выпустить руку мальчика, не может открыть энергию своей правой руки и воспользоваться ею. И, поднимая молот, она только порадовалась его легкости, совсем не надеясь победить таким оружием каменного монстра. А потому, несмотря на то, что пузырь становился все больше, девушка отступала и тянула за собой мальчика.
Гвардеец коснулся стенки пузыря с улыбкой на губах, и вода зашипела, испаряясь от прикосновения каменной кожи.
— Ну, где же... — повторил он и внезапно остановился, словно действительно окаменел. Потом потянул носом и ворвался в пузырь, привнося с собой шлейф пара. Красные глаза его уставились на Елену. — Ты! — Улыбка его стала еще шире и отвратительней. — Ты — ведьма!
Елена только выше подняла молот дрожащей рукой.
При этой угрозе гвардеец сузил глаза, в которых явственно мелькнула насмешка попыткой защититься столь нелепо. Но спустя секунду глаза его медленно распахнулись, и в них заполыхала уже настоящая ярость. Из губ вырвался тоненький визг.