Она молча кивнула ему — слова были уже не нужны.
Но тут из волн раздались два жалобных голоса. Мишель перегнулась через бортик и помогла влезть Джастону, который тащил за собой мокрого и обгорелого волка.
Эррил подполз к девушке.
— Что это было?
— Огонь бури, — едва слышно ответила она.
Эррил посмотрел на нее и в первый раз взял в свои ее обнаженные руки — они были первозданно нежны и белы.
— Но как?..
— Когда-то ты говорил мне, что древние маги могли нести в одной руке лишь одну магию, — слабо улыбнулась она, не отнимая рук. — Эррил еще сильнее сжал их. — А я, оказалось, смогла обе. И поскольку никто иной, кроме Сисайкоффы, сделать этого не может, то Черное Сердце был явно не подготовлен к такому нападению... и вот я воспользовалась его слепотой. — Она улыбнулась почти застенчиво. — Честно говоря, я и сама не ожидала...
Эррил крепко обнял девушку, прижимая к самому сердцу.
— Ты продолжаешь удивлять меня, Елена...
И Елена прильнула к мускулистой груди, наслаждаясь ее теплом и вдыхая родной запах. О, если бы это объятие никогда не кончалось!
Но волна плеснула и разделила их. Плот едва не перевернулся, а за бортом показалась огромная, в шрамах и ожогах голова на длинной мощной шее. Пасть ее была широко раскрыта и усеяна тысячами мелких, но острых зубов. Выжженные глаза шарили по плоту, явно не видя, но вынюхивая свою жертву. И вот голова дрогнула и застыла напротив Елены.
Она закричала и подняла руку — но силы уже покинули ее. Тогда Эррил сбил девушку с ног и упал сверху, прикрывая ее собственным телом.
Но тут лодка снова закачалась и резким рывком отлетела от головы. Эррил поднялся, чтобы посмотреть. Из глубины вод поднималось еще одно чудовище, тоже с широко раскрытой мощной пастью. Каждый зуб у него был длиной в Еленин локоть, а длинный хвост бил по воде, как кнут. И это новое чудовище с ревом набросилось на исчадие Черного Сердца, вцепилось прямо в длинную шею и начало безудержно рвать его с непонятной яростью. Монстр застонал в предсмертной тоске, разрываемый челюстями болотного зверя.
Через пару минут все было кончено: болотный зверь разорвал чудовище на клочки так, что в зубах у него осталась лишь слепая обожженная голова.
И, в последний раз выкатив на плот большие печальные глаза, могучая рептилия ударила хвостом и скрылась в глубине вод.
Джастон, стоявший на носу и с замиранием сердца наблюдавший эту битву двух гигантов, уважительно прошептал:
— Самец крокана...
— Это Касса Дар вызвала его, чтобы спасти нас?
Но снизу донесся слабый голос ведьмы:
— Нет, это не моих рук дело.
Джастон нагнулся над черной водой, стройный, в облепляющей прекрасное натренированное тело одежде. Он больше не скрывал своих шрамов.
— Я знаю болота, и знаю кроканов. Это была месть. — Он снова обернулся к озеру. — Болота — моя родина, и мы, живущие здесь, умеем выживать и умеем мстить.
И все поняли, что он говорит не столько о крокане, сколько о себе, и по тому, как печально смотрела Мишель на широкую спину юноши, Елена догадалась, что она понимает даже больше, чем остальные. Несмотря на изуродовавшие его шрамы, в этом человеке оставалось еще много силы и много жизни.
Вздохнув, девушка посмотрела на успокоившиеся воды и вспомнила слова Мишель, сказанные не так давно в Шадоубруке, в грязной комнатке гостиницы «Раскрашенный пони»: «Не все войны выигрываются мечом и магией».
Елена посмотрела на свои побелевшие руки.
И почему-то ей стало тепло от загадочной фразы Мишель.
Прошло два дня, а новые друзья все так и не могли расстаться, даже несмотря на грозящие им в болотах ужасы. Елена не хотела прощаться с людьми, ставшими ее друзьями в битве за справедливость и свет. Впрочем, их раны тоже требовали лечения.
И все же на третий день надо было уходить вперед, к побережью. Все стояли на небольшом островке, что приткнулся у самого берега озера. Эррил загружал лодку, а Фардайл подозрительно обнюхивал складываемые вещи. Мишель и Елена стояли напротив Джастона и Кассы Дар. Ведьма собиралась отправить их на побережье прямо через болота.
— Ты можешь поехать с нами, — осторожно предложила Джастону Мишель.
Но тот лишь покачал головой.
— Мне же придется присматривать за лошадьми, — улыбнулся болотник, говоря о животных, что все еще стояли в конюшне Сухой Воды. Их решено было переправить на побережье с караваном местных жителей. Елена настояла на этом, не желая терять свою Мист. Ее кобылка не станет мулом; она никогда не будет таскать тяжести, ведь она для этого слишком капризная и нежная.
Джастон отступил на шаг. Теперь это был не тот унылый и подавленный юноша, которого они встретили несколько дней назад. Приключения в Замке Дракк оживили его; он держался прямо, говорил громко и не стыдился своих шрамов.