Хулио откидывается назад, опираясь на локти, и вытягивается на ярком солнце. Полы его ветровки расходятся, являя туго обтянутые футболкой рельефные мускулы на груди и животе. Хоть еще не его сезон, он уже достаточно силен и излучает тепло.
– Я быстро нашел тебя здесь. Могла бы, по крайней мере, сделать вид, что прячешься от меня. Если ты сдашься слишком скоро, то лишишь меня всего удовольствия.
Поппи не говорит ни слова, позволяя Хулио сделать ее работу за нее.
– Я ждала тебя неделю назад.
– Признайся, что скучала по мне, – говорит он с ленивой ухмылкой и подставляет свое бронзовое лицо под солнечные лучи. Периферийным зрением я замечаю, как мягко рассыпаются его черные кудри.
– Я хочу домой.
– Ах! – восклицает он, потирая грудь. – Постараюсь не принимать это заявление на свой счет.
Я прикусываю щеку. Сказать по правде, я действительно по нему соскучилась. Мне недоставало наших веселых словесных перепалок и его безобидного флирта. Он умеет меня рассмешить и никогда никого не воспринимает всерьез, включая и самого себя. Обычно я с нетерпением жду наших встреч. Рядом с Хулио я чувствую себя человеком. Но в этом году, столкнувшись с наиболее болезненной частью своего бессмертия, я предпочитаю погрузиться в сон.
У него вытягивается лицо.
– Прости, я и не догадывался, что тебе так не терпится вернуться. Даже купил нам билеты на игру «Нэтс» в четверг. Борьба за чемпионство в Мировой серии – слышала о такой? «Продолжай бороться», все дела?
Я не отвечаю, и солнце прячется за тучкой. Поппи, к счастью, продолжает хранить молчание.
– Я ждала тебя у кинотеатра, – ворчливо говорю я. – Куда ты запропастился?
– Меня задержали. Под домашний арест попал.
– За какие же грехи?
– Один из приспешников Кроноса застукал меня возвращающимся в комнату после комендантского часа.
Мои разбитые губы неохотно растягиваются в улыбку.
– Сердцеед, – бормочу я, бросая на него взгляд украдкой, прикрываясь волосами, и качаю головой в ответ на его распутную ухмылку.
В Обсерватории слухи о Хулио распространились далеко за пределы перегородок, отделяющих крыло одного Времени года от другого. Летние девчонки – единственные, кто может его заполучить. Как бы то ни было, я слышала разговоры в Весенней комнате отдыха и читала признания, выведенные мелким мечтательным почерком на стенках шкафчиков в раздевалке. После того как по общежитию распространилась стопка фотографий с камер наблюдения, многие девушки-Весны клялись, что с радостью пожертвуют рейтингом за одну чумовую ночь в объятиях Хулио Верано.
– Я находился в своем треклятом крыле, а этот заносчивый прилизанный парень-снежинка с нашитым на рукаве серпом грозился лишить меня рейтинга из-за пары часов, проведенных у девушки в комнате. Я так и заявил, что ему нужно придумать причину получше.
– А потом что?
– А потом я ему вмазал.
Я ошеломленно смотрю на него.
– Во имя Кроноса, Хулио! Ты ударил Стража? Повезло еще, что отделался домашним арестом. – Неделю назад я бы рассмеялась, но теперь угроза никогда его больше не увидеть кажется слишком реальной и болезненной, так что и вовсе не хочется о ней думать. – Если не будешь осторожен, тебя могут исключить из программы.
Хулио медленно принимает сидячее положение и, разом посерьезнев, скользит взглядом по моему лицу.
– То же самое могу сказать и о тебе.
Хулио тянется к моему капюшону, и я резко вдыхаю носом воздух. Он уже много лет относится ко мне по-доброму, но у меня до сих пор тело ноет после процедуры исправления, провоцируя оборонительную реакцию. Я замечаю бледно-фиолетовый синяк на костяшках его пальцев и гоню от себя воспоминания о холодной комнате, стараясь думать исключительно о Денвере – Страже с каштановыми волосами и подбитым глазом. Надеюсь, именно ему достался тот удар, из-за которого Хулио посадили под домашний арест.
Хулио откидывает капюшон с моего лица и поджимает губы, глядя на то, как меня разукрасили. Небо темнеет, налетает порыв горячего ветра, вызванного вспышкой его гнева, рассеивает лепестки цветущей вишни над водой. Над маленькой бухтой, где полным-полно туристов, сверкает молния, заставляя их с криками бежать в укрытие. Женщина среднего возраста с висящей на шее камерой притормаживает рядом с нами. На ее лице – материнская обеспокоенность. Увидев наши синяки, она наверняка напридумывает себе всяких ужасов. Хулио насылает на нее порыв ветра, заставляя поспешно ретироваться, кутаясь в куртку.
– Кто сотворил с тобой такое? – низким голосом грозно вопрошает он, когда женщина скрывается из вида.