– Атрипреда.
– Да, Смотритель?
– Эти овлы – они сражаются? Нет, не так, как вот эти. Я имел в виду: они ходят в набеги? Они собирают воинов, чтобы выйти на тропу всенародной войны?
Женщина бросила на него уклончивый взгляд. – Смотритель, тут есть… гм… два уровня.
– Уровня. Что бы это значило?
– Официальный и… неофициальный. Дело в восприятии.
– Объясните.
– Правительственные агенты заявляют, будто простой народ уверен: овлы заключили с Ак’рином, что на юге, а также с Д’расильани и королевствами Болкандо и Сафинанд – короче говоря, со всеми пограничными странами – союз, создав агрессивную, алчущую войны и потенциально необоримую силу, так называемую Орду Болкандийского Сговора. Она угрожает восточным территориям Летерийской Империи. Соответственно, каждая атака летерийских армий способствует уменьшению запасов и стад, что, в свою очередь, приведет к уменьшению числа воинственных овлов. Голод сделает то, на что неспособны мечи – вызовет полный коллапс Овл’дана.
– Ясно. А неофициально?
Она снова бросила взгляд на Эдур. – Смотритель, нет никакого сговора. Никакой Орды. По правде говоря, овлы уже уменьшаются в числе – у них все меньше плодородных земель. Они презирают Ак’рин и Д’расильани, а с жителями Болкандо и Сафинанда, думаю, вообще никогда не встречались. – Она явно сомневалась, стоит ли продолжать. – Месяца два назад мы столкнулись с какой-то компанией наемников – битва была жестокой. Думаю, вам бы она понравилась. Общее их число, наверное, семь сотен; после ряда мелких стычек я вывела против них шесть тысяч летерийских солдат. Смотритель, мы потеряли три тысячи. Если бы не маги… – Она покачала головой. – И мы так и не узнали, откуда они.
Брол внимательно смотрел на нее. Он ничего не знал об этой битве. Понравилась бы? Возможно. – Официальная версия, о которой вы рассказали – лживая – она оправдывает истребление овлов в глазах населения. И она отлично подходит фактору с его жаждой наживы. Ясно. Скажите, Атрипреда, зачем Летуру Аникту столько золота? Что он с ним сделает?
Женщина пожала плечами. – Золото – сила.
– Сила. Чтобы подавить кого?
– Любого. Всех сразу.
– Кроме Тисте Эдур, равнодушных к летерийской идее обогащения.
Она улыбнулась: – Неужели? Вы все еще таковы?
– Что вы имели в виду?
– В Дрене живут хироты. Да вы их сами знаете. Каждый объявляет себя родней Императора и оправдывает этим захват лучших имений, земель. У них сотни Должников, ставших рабами. Может быть, скоро мы увидим Тисте Эдур в Совете Вольности.
Брол Хандар нахмурил лоб. На вершине далекого холма стояли три овлийские собаки – две тягловых и поменьше размером, овчарка. Они следили, как скот гонят через разрушенную стоянку. Животные мычали, чувствуя запах крови, желчи и кала. Брол внимательнее вгляделся в силуэты на холме. «Куда же они теперь пойдут», подумал воин. – Я видел достаточно. – Он заставил коня развернуться, слишком сильно натягивая поводья; животное замотало головой, фыркнуло и присело. Брол с трудом удержался в седле.
Если Атрипреду насмешила его неловкость, она ничем этого не показывала.
Над головами пролетели первые стервятники.
Южный Джасп, один из четырех притоков, несущих воды с гор Синей Розы в реку Летер, по южному берегу ограничен насыпью, по которой проходит дорога. Она вскоре начинает вяло карабкаться к перевалу, за которым лежит старинное королевство Синей Розы, ныне ставшее вассалом Летерийской Империи. Южный Джасп бежит быстро, ибо сила горных потоков здесь еще не ослаблена плоскостью равнин. Ледяная вода обтекает массивные валуны, оставленные давно исчезнувшими ледниками; в воздухе всегда висит холодный туман, облаками плывущий над дорогой.
Одинокий мужчина, ожидающий на дороге шестерых Эдур и их подчиненных, был выше любого Эдур. Тощий незнакомец закутался в черный плащ из кожи тюленя, натянул капюшон. Под плащом две перевязи перекрещивали грудь, с них свисали два длинных меча. Выбившиеся из – под капюшона пряди длинных белых волос намокли и уже не вились по ветру, а прилипли к воротнику.
Приблизившимся меруде лицо под капюшоном показалось бледным как лик смерти. Словно из ледяной реки вылез труп, в стародавние времена вмерзший в белые вены ожидающих их предгорий.