Возрожденная империя. Да, у Тисте Эдур есть тайны – или они сами верят, что у них есть тайны. Но все уже стало явным. Их захватил чуждый бог, он сделал из юного эдурского воина своего аватара, поборника, испорченного в мрачном соответствии с жалкими уродствами самого бога. Сила из боли, расцвет из деградации, обещание за обещанием – возрожденная империя станет воплощением величия, стабильности, постоянных побед. Ничто из этого не заслужено. Но ведь таковы все обещания.
Бог вдруг содрогнулся от пронизывающего просторный подземный зал холода. Он дрожал, поднимаясь к неведомому будущему.
Рисунок находит форму.
Когда форма проявится, будет слишком поздно.
– Уже слишком поздно.
– Но можно же что-то сделать.
– Боюсь, что нет. Она умирает, хозяин, и если мы немедленно не найдем ей применение, умрет еще кое – кто.
Капабара при помощи щупалец выползла из канала, перевалилась через край ограждения и распласталась в нелепый блин, судорожно открывая рот, дергая жабрами, созерцая разбегающиеся утренние облака. Рыбина была длиной в человека, а толщиной в торговца овцами с Внутренних Островов. Теол не смог сообразить, с кем бы сравнить ее по уродливости.
– У меня сердце разрывается.
Багг поскреб почти лысую макушку, вздохнул: – Вода необычно холодная. Они любят теплую грязь.
– Холодная вода? Ты ничего не можешь с этим сделать?
– «Гидратация Багга».
– Ты диверсифицируешь области деятельности?
– Нет, просто пробую название.
– И как ты будешь гидратировать?
– Без понятия. Гм, я могу, но это будет не совсем обычное ремесло.
– То есть принадлежащее к ведению богов.
– По большей части. Хотя, – добавил лакей, весь просветлев, – учитывая нынешнее половодье, а также опыт создания сухих фундаментов, я начинаю видеть некоторые возможности…
– Ты утопишь инвесторов?
Багг состроил гримасу. – Хозяин, вы всегда и во всем находите повод к разрушению?
– Такова моя гибкая натура. Большинство людей, – добавил Теол, – увидели бы в этом достоинство. Итак, ты действительно не можешь спасти бедную рыбину?
– Хозяин, она уже умерла.
– О нет! Ох. Ну, полагаю, у нас будет ужин.
– Скорее пятнадцать ужинов.
– Как бы там ни было, у меня встреча. Увидимся с тобой и рыбой дома.
– Спасибо, хозяин.
– Я же говорил, что утренняя прогулка окажется полезной.
– Но не для капабары.
– Точно подмечено. А, кстати, мне нужно, чтобы ты составил список.
– Список чего?
– О, я скажу потом. Ведь сейчас я опаздываю на встречу. Кстати, в голову пришло: рыба слишком большая, как ты ее донесешь?
– Ну, – сказал Багг, поглядев на тело, – для капабары она маленькая. Помните ту, что пыталась совокупиться с галерой?
– Пари на вероятность успеха перевернули Топляки. Я тогда потерял всё, что имел.
– Всё?
– Да. Три медных дока.
– А на какой исход вы ставили?
– На выводок шлюпок, способных самостоятельно грести длинными кожистыми веслами.
– Хозяин, вы опаздываете.
– Стой! Не смотри! Я должен сделать что-то до отвращения верноподданное!
На каждом углу стояли доносчики. Небольшие отряды истопатов в серых плащах проходили сквозь толпу, поспешно разбегающуюся перед ними. они держали скрытые перчатками руки у подвешенных к поясам дубинок, на лицах застыло тупое и наглое выражение, свойственное всякому бандиту. Теол Беддикт завернулся в одеяло на манер саронга и шел величественно, как подобает аскету из загадочного, но явно безвредного культа. Он надеялся, что выглядит именно безвредным. Хождение по летерасским улицам в эти дни влечет за собой известную долю риска. Не так бывало в дни милосердного попустительства короля Эзгары. С одной стороны, любой выход сегодня превращается в интересное, полное интриг и опасностей приключение – даже поход за перезрелыми кореньями; с другой стороны, нервы вечно взвинчены до предела, даже если ты укрываешься за целой грудой вялого турнепса.
Он особо старательно скрывал факт накопления им богатств. Одной из первых жертв нового режима стала Гильдия Крысоловов: Карос Инвиктад, начальник истопатов, в первый же день в новой должности выслал двести агентов в Чешуйчатый Дом, скромное обиталище Гильдии, где они арестовали десятки крысоловов. Все без исключения оказались иллюзиями; об этой подробности, разумеется, умалчивалось, дабы не сделать устрашающих Патриотов предметом посмешища. Это никуда не годилось бы.