– Как будто бы, – прошептал Икарий, – жизнь моя снова пробуждается…
Рука метнулась в темноту, поймав сидевшую наверху деревянной клети корабельной помпы крысу. Тощая тварь едва успела панически пискнуть – и шея ее сломалась. Послышался шлепок: это крыса полетела в сторону, ударилась о переборку и упала в просочившуюся из-за борта грязную воду.
– Ох, ненавижу, когда ты теряешь терпение, – устало сказала Семар Дев. – Карса Орлонг, ты призываешь болезнь.
– Жизнь есть призывание болезни, – прогудел из темноты воин – великан. Через миг добавив: – Я скормлю ее черепахам. – Он фыркнул. – Черепахи такие большие, что могут утащить под воду клятый корабль! Летерийцы живут в кошмаре безумного бога.
– Все хуже, чем ты воображаешь, – буркнула Семар Дев. – Слушай! Кричат сверху. Мы наконец причаливаем.
– Крысы обрадовались.
– Тебе не пора готовиться?
– Как это?
– Ну, не знаю. Поотбивать чешуйки кремня с меча, заточить его.
– Меч несокрушим.
– Как насчет доспеха? Почти все раковины сломаны – доспех не заслуживает такого названия, он не остановит клинок…
– Никакой клинок не коснется его. Я встречусь с одним мужем, не с двадцатью. И он маленький. Мой народ зовет вас детьми. Вы воистину дети: короткоживущие, неуклюжие, так и хочется череп пальцем проткнуть. Эдур такие же, только вытянуты в длину.
– Проткнуть? Ты сначала срубишь голову или прямо так?
Он грубо захохотал.
Семар Дев оперлась спиной о тюк, в котором было упаковано непонятно что – упаковано неуклюже, ей было не очень удобно, но искать другое место не хотелось. У Эдур и летерийцев весьма странные понятия о достойной добыче. Трюм содержит амфоры с человеческой кровью, смешанной со специями, и дюжину покрытых воском трупов Эдур – невольников с Сепика, не переживших путешествия; тела грудой навалились на запятнанный багровым трон вождя с какого-то далекого острова (его отрубленная голова, скорее всего, плавает в одном из горшков, о которые облокотился Карса).
– Наконец-то мы сойдем с проклятого судна. У меня вся кожа иссохла. Погляди на руки – видала я мумии, у которых видок был получше. Треклятая соль прилипла как вторая кожа, я линяю…
– О духи, женщина! Мне уже хочется свернуть шею второй крысе!
– Итак, я ответственна за гибель крысы? Стоит ли говорить, что ответственности не принимаю. Это твоя рука протянулась, Карса Орлонг, твоя рука…
– А твой рот никогда не закрывается. Вот мне и хочется убивать.
– Я не стыжу тебя за кровожадные побуждения. Просто провожу время в приятной беседе. Мы давно не говорили. Мне больше нравилась компания Таксилианина, и не страдай он от ностальгии еще сильней тебя…
– Беседа. Так ты это называешь. Почему у меня уши онемели?
– Знаешь, мне тоже не терпится. Давно ни на кого не наводила порчи.
– Твои ноющие духи меня не пугают, – отвечал Карса. – А они ноют с тех самых пор, как мы вошли в реку. Тысячи голосов внутри черепа – ты не можешь заставить их молчать?
Женщина со вздохом запрокинула голову, закрыла глаза. – Тоблакай… тебя ждет не только схватка на мечах с Императором, но и высочайшая аудиенция.
– При чем тут это? Я говорил о духах.
– Что, слишком непонятно? Буду более точной. В городе находятся боги. Местные боги.
– Им выпадает хоть мгновение покоя?
– Они живут не в храмах. На дверях их резиденций не найти знаков, Карса Орлонг. Они в городе, но мало кто знает о них. Пойми: духи кричат, потому что они здесь чужие. Что еще тревожнее, если один из этих богов решит отнять их у меня, я мало что смогу поделать.
– Но они привязаны и ко мне. Не так ли?
Она захлопнула рот и покосилась на смутно видимого Теблора. Корпус загудел: судно подошло к стенке дока. Она различила устрашающий блеск зубов, и по телу прошла дрожь. – Что тебе известно?
– Это мое проклятие – собирать души, – отвечал он. – А что такое духи, как не особо сильные души? Они преследуют меня… а я их. Я тогда зажигал свечи, в твоей аптеке… они же были в воске?
– Освобожденные, а потом снова пойманные. Да. Я собрала их, когда отослала тебя.
– Ты загнала их в нож, что у тебя на поясе. Скажи, ты чуешь души двоих Тоблакаев в моем мече?
– Да, нет. То есть я их ощущаю, но не решаюсь приблизиться.
– Почему?
– Карса, они для меня слишком сильны. Они – словно пламя в кристалле кремня, пойманное твоей волей.
– Не пойманное, – отвечал он. – Они пребывают внутри потому, что так решили, потому что меч – честь для них. Они мои спутники, Семар Дев. – Тоблакай резко встал, ударившись головой о потолок. – Если найдется бог достаточно глупый, чтобы красть наших духов, я убью его.