Восторг от поездки, пускай и в забытый всеми богами замок, омрачало только предчувствие того, что отряд направляется туда именно за расправой. Вершить кровавый суд. Так что неудивительно, почему летери старались не вмешивать эдур в свои склоки. Но нам не до расшаркиваний и уж тем более не до подробностей. В ход пойдут мечи, причем, скорее всего, уже этой ночью.
Трантало знал, что Эстав не будет ничего от него требовать. Хватало и того, что он едет во главе колонны. В замке же ему, скорее всего, поручат стоять у ворот, не больше. Трантало это более чем устраивало.
Стремительно темнело. Отряд съехал с широкого берегового тракта на узкую тропу, ведущую к замку. Вдоль тропы шли крутые и довольно высокие – стоячему по грудь – насыпи, из которых торчали переплетенные корни. С обеих сторон нависали деревья, почти срастаясь ветвями. За изгибом дороги показался частокол: сплошь необтесанные стволы (на некоторых даже осталась кора), то покосившиеся, то ушедшие в землю. Слева, у ольхово-березовой рощицы, примостилась горстка полуразвалившихся хозяйственных построек, а справа в зарослях травы почти у ворот виднелась телега со сломанной осью.
Не доезжая до входа, Трантало натянул поводья. Ворота были незаперты. Одну воротину из стволов молодых деревцев, скрепленных досками крест-накрест, как распахнули, так и бросили; сквозь нее уже проросла трава. За воротами открывался вид на двор, подозрительно пустой. Послышался стук копыт – это подъехали спутники, и Трантало пустил свою лошадь дальше, пока из темноты не показался покрытый сажей фасад замка. В узких оконных проемах – ни огонька. Между раскрытых дверей зияла пустота.
Эстав поравнялся с братом.
– Чего замер, Трантало? – поинтересовался он.
– Этот замок заброшен, преда, – доложил Трантало, в который раз смакуя звучание нового летерийского звания. – Может, мы не туда приехали?..
– Это Боаралов замок, – подтвердили сзади. – Я тут уже бывал.
– И здесь всегда так тихо? – спросил Эстав, привычно изогнув бровь.
– Почти. – Воин осторожно приподнялся на болтающихся летерийских стременах и огляделся. – Должны быть факелы, не меньше двух: один – над той телегой, другой – во дворе.
– А стражи что, нет?
– Должен быть один охранник… Отлучился небось в отхожее место…
– Нет, здесь пусто, – возразил Эстав и, тронув поводья, направил коня к воротам, Трантало следом.
Братья подъехали к ступеням, ведущим в донжон.
– Эстав, тут на лестнице какие-то пятна.
– Верно. Зоркий у тебя глаз, братец.
Старший брат с явным облегчением спешился и, передав поводья младшему, подошел ближе ко входу.
– Это кровь.
– Мятеж?
Оставив одного сторожить лошадей, другие воины тисте эдур разбрелись по двору в поисках конюшни, кузницы, курятника и колодца.
Эстав разглядывал кровавый след, спускавшийся со ступенек на землю.
– Тело выволокли наружу и потащили…
Он поднял голову, посмотрел в сторону конюшни и вдруг, всхрипнув, осел на землю.
– Эстав?
Трантало оглянулся и увидел, как еще четверо воинов, скорчившись, упали. Раздались крики – трое у конюшни; к их ногам подлетело что-то вроде булыжника.
Вспышка. Гулкий треск. Визг и облачко дыма. Воины лежали навзничь.
Трантало высвободил ноги из стремян и, перекинувшись через седло, спрятался за крупом. Во рту пересохло, хоть спичкой чиркай. Сердце билось так, что почти заглушало все прочие звуки извне. Он вытащил меч и кинулся к брату.
– Эстав!
Тот сидел, вытянув ноги вперед, упершись руками в грязь, будто ребенок. Из груди что-то торчало: короткое древко, как у стрелы, но толще, а вместо оперения – плотные, закрученные куски кожи. Кровь залила подбородок и пропитала шерстяную накидку. Раскрытые глаза не моргали.
– …Эстав?
Во дворе зазвенела сталь.
Трантало с трудом оторвал взгляд от тела, не веря, что брат мертв. Двое воинов-эдур, отчаянно отбиваясь, пятились к лошадям, которые беспокойно топтались в нескольких шагах от ворот. Тот, кого оставили сторожить, на четвереньках отползал к выходу. Из головы у него что-то торчало.
Темно, противников, тесно сцепившихся с тисте эдур, не разглядеть. Трантало только понял, что их четверо, они хорошо вооружены и защищены.
Что-то промелькнуло за спиной у соплеменников. Трантало вскочил, хотел окликнуть их, предупредить, но горло вдруг запылало огнем. Задыхаясь, он пошатнулся и нащупал в шее нечто холодное и острое. Кровь струилась из рта, заполняла легкие. Откашливаясь и захлебываясь, он упал на колено почти рядом с братом. Свет в глазах стал меркнуть, Трантало из последних сил вытянул руки.