– Я имею в виду расходы, связанные с их содержанием, ваше величество.
– Они же тисте эдур!
И снова поклон.
Рулад вдруг вцепился пальцами себе в лицо и отвернулся.
– Родичи эдур, – шептал он. – Спасенные от рабства. А теперь гниют в ямах.
– Ваше величество, – вежливо произнес Трибан Гнол, – многие из них погибли еще по пути, в трюмах. Насколько я понимаю, издевательства начались еще тогда, когда корабли покидали Сепик. Что повелите, государь?
Как ловко ты обращаешь ситуацию в свою пользу, Трибан Гнол.
– Приведи сюда Томада Сэнгара. И Урут тоже. Приведи моих родителей.
– Сейчас?
Меч с дребезгом покинул ножны, его острие было направлено на Трибана Гнола.
– Да, канцлер. Сейчас.
Трибан Гнол вместе с телохранителем поспешно удалились.
Рулад остался один в тронном зале, указывая мечом в пустоту.
– Как? Как они могли так поступить? Эти несчастные, они же одной с нами крови. Мне надо подумать. – Император опустил меч и уселся на троне, подобрав под себя ноги в монетной чешуе. – Как? Нисалл, объясни мне… нет, ты же не можешь. Ты бросила меня. Где же ты, Нисалл? Говорят, ты мертва. Тогда где твой труп? Может, ты там, среди раздутых тел, что плавают по каналу, прямо под окнами моей башни? Одни говорят, что ты предательница. Другие говорят, что нет. Все лгут. Я знаю, я вижу. Я слышу. Они все мне лгут…
И он заплакал, прикрывая рот свободной рукой и беспорядочно водя глазами по пустому залу.
Странник почувствовал, что Рулад смотрит прямо сквозь него. Бог захотел было выйти из тени, сбросить скрывающее его колдовство и сказать Императору: «Да, ваше величество. Они все вам лгут. Но я не стану. Готовы ли вы услышать правду – всю правду, – император Рулад?»
– Рабы. Так… так нельзя. Томад… отец… Откуда взялась эта жестокость.
Ах, Рулад, Рулад…
– Мы поговорим, отец. Ты и я. Наедине. Да-да, мама, и ты тоже. Поговорим втроем. Мы так давно не разговаривали. Да, именно так мы и поступим. Только вы должны… вы не должны мне лгать. Я этого не потерплю.
Где Нисалл, отец?
Где Трулл?
Возможно ли разбить сердце Старшему богу? Странник невольно поник, услышав жалобный вопль Рулада. Тот эхом отдался под сводами тронного зала и тут же стих; осталось только напряженное дыхание Императора.
Затем он заговорил жестче и тверже:
– Это все твоя вина, Ханнан Мосаг. Ты сотворил все это. С нами. Со мной. Ты выкрутил мне руки, заставил их всех отослать. Искать чемпионов. Хотя нет, это ведь была моя мысль?.. Не могу, не могу вспомнить. Столько лжи, столько голосов – и все лгут. Вы бросили меня, Нисалл, Удинаас. Я найду вас обоих. Я велю содрать с вас кожу заживо и буду слушать ваши вопли…
Из коридора донесся гул шагов.
Рулад виновато поднял глаза, затем устроился поудобнее на троне. Поправил меч, облизнул губы. Створки дверей со скрипом распахнулись, а он сидел с застывшей ухмылкой, обнажавшей зубы. Он приготовился к встрече с родителями.
Десерт принесли на острие меча. В личные покои Томада и Урут Сэнгар ворвался десяток стражников-летерийцев во гласе с Сиррином Канаром. С оружием наголо он вошли в столовую. За длинным обеденным столом на разных концах сидели пожилые тисте эдур.
Они даже не дернулись и не выглядели удивленными.
– Поднимайтесь! – рявкнул Сиррин, не скрывая радости и удовольствия, которое испытывал от происходящего. – Император требует вас к себе. Немедленно.
Плотно сжатые губы Томада дернулись, а затем старый воин поднялся на ноги.
Урут не пошевелилась. На ее лице застыла презрительная усмешка.
– Император желает видеть свою мать? Так пусть придет и позовет.
– Это приказ, женщина, – бросил Сиррин, нависая над ней.
– Я – Высшая жрица Тени, ничтожество.
– Которая подчиняется воле императора. Немедленно встаньте, или…
– Или что? Ты посмеешь поднять на меня руку, летери? Знай свое место!
Стражник потянулся рукой к Урут.
– Стоять, летери! – крикнул Томад. – Если не хочешь, чтобы у тебя кожа слезла с костей. Моя жена пробудила Тень и не потерпит, чтобы ее трогал кто-то вроде тебя.
Сиррин Канар почувствовал, что дрожит. От гнева.
– Тогда напомните ей, Томад Сэнгар, что ваш сын не любит ждать.
Урут медленно допила вино, поставила кубок на стол и не спеша поднялась.
– Уберите оружие, летери. Можете проводить нас, но мы с мужем в состоянии и сами дойти до тронного зала. Я предпочитаю второе, так что вот вам мое первое и последнее предупреждение: уберите мечи, или я всех вас убью.
Сиррин жестом приказал стражникам убрать клинки, после чего сделал то же самое. Ты мне за это ответишь, Урут Сэнгар. Говоришь, чтобы я знал свое место? Хорошо, пусть так, если ты веришь в эту ложь. Меня она тоже устраивает… пока что.