Синн.
Вот подлинный кошмар, причем даже без клыков и когтей. Против нее придется выставить весь шабаш. Многие полягут. И к лучшему: эти ведьмы вечно путаются под ногами у избранных шайхских правителей. Скоро они явятся, будут вопить и ругаться, словно воронье над падалью. Только вот летать они не умеют. И даже плавать. Так что пересекать им пролив на лодках. А ну как Предел тоже весь во льду? Если смотреть отсюда, очень на то похоже.
Солдат по имени Гальт встал со стула, поморщившись, потер поясницу и подошел к шпалере, занимающей всю стену. Краски выцвели от времени, а нижний левый угол был замаран кровью бедняги надзирателя, но все равно это был самый ценный предмет в доме. Вышивка изображала Первую Высадку поселенцев-летери, хотя на самом деле – далеко не первую. Корабли стояли на рейде где-то у берегов Предела. Навстречу пришельцам выплыли лодчонки фентов. Они везли приветственные дары, но знакомство не удалось: всех фентских мужчин перебили, а женщин и детей увели в рабство. Так поступили с первым поселением, затем с тремя следующими. Жители еще четырех, что южнее, поспешно оставили свои дома.
В конце концов летери обогнули полуостров Садон на севере моря Изгнания и прошли мимо мыса Лент в залив Гедри. Как раз там, в устье реки Летер, и был основан город Гедри – точно на месте Первой Высадки. Доказательством тому и служила шпалера, которой насчитывалось без малого тысяча лет. Нынче, однако, царило убеждение, что высадка произошла там, где находится столица, то есть гораздо выше по реке. Поразительно, как прошлое перекраивают в угоду настоящему. Будущий король, без сомнения, сделает из этого выводы. Шайхи привыкли к неудачам, считая себя народом, обреченным на жалкое существование. Стражи Берега, не сумевшие защититься от прожорливого моря. Всё это надлежит… исправить.
У летери тоже бывали поражения. И немало. Их история в здешних краях полна крови, предательств, лжи, бессердечия и жестокости, зато превозносится как подвиг.
Верно, так и до́лжно народу относиться к своей истории. И нам, шайхам, тоже. Ослепительный маяк на темном берегу. Как только стану королем…
– Посмотри-ка сюда, – позвал Гальт. – Вот тут, по краю, надпись. Похоже на эрлинский.
– Похоже, но не он, – пробурчал Лоуб.
Перед ним на столе лежал разобранный кинжал: яблоко, пара заклепок со штифтами, деревянная рукоять в кожаной обмотке, крестовина с прорезью для клинка с хвостовиком. Солдат растерянно глядел на детали, как будто его сбили с мысли.
– Но тут буквы…
– У эрлинского и летерийского общий язык-предок, – пояснил Лоуб.
Гальт уставился на напарника с подозрением.
– А ты откуда это знаешь?
– Да ниоткуда, дубина. Просто услышал от кого-то.
– От кого?
– От Эброна, наверное. Или от Осколка. В общем, от кого-то умного – не важно… Худ побери, у меня от тебя голова разболелась. Как теперь его обратно собирать?
– Это что, мой кинжал?
– Сейчас – нет.
Он вдруг наклонил голову и сказал:
– Снизу на лестнице. Шаги.
В то же мгновение Гальт двинулся к двери, а руки Лоуба замелькали над столом. С невероятной быстротой он прикрутил яблоко на место и швырнул кинжал Гальту наперерез. Тот, не глядя, поймал, даже с шага не сбился.
Бруллиг вжался в кресло.
Масан Гилани поднялась, высвобождая из набедренных ножен жуткого вида длинные ножи.
– И почему я не со своим взводом, – сказала она и, сделав шаг к Бруллигу, добавила вполголоса: – Не двигайся.
Тот, судорожно сглотнув, кивнул.
– Эль несут, скорее всего, – предположил Лоуб, занимая позицию сбоку от двери.
Отомкнув замок, Гальт приоткрыл ее и выглянул.
– Похоже на то. Только шаги незнакомые.
– Что, не тот похотливый старикашка с сынком?
– Совсем нет.
– Понял.
Лоуб извлек из-под стола арбалет. Сразу видно, оружие из других краев: целиком железное или из металла наподобие летерийской стали. Тетива толщиной с мужской палец, наконечник заряженного болта в форме перекрестья – такой пробьет летерийский щит, словно тот из березовой коры. Солдат покрутил ручку, натягивая тетиву, и закрепил ее. Потом затаился в углу со стороны двери.
Пришельцы уже поднялись по лестнице. Гальт обернулся и о чем-то просигналил руками. Масан Гилани хмыкнула, послышался треск ткани, и Бруллиг ощутил между лопатками лезвие кинжала – оно прошло прямо сквозь спинку кресла.
– Веди себя как ни в чем не бывало, – велела Гилани, наклонившись. – Мы знаем, кто это, и догадываемся, зачем они здесь.
Гальт посмотрел на нее, кивнул и, распахнув дверь, вышел в коридор.