Ауаа поднялась, подошла к Мууту:
– Зачем ты так? Что тебе отец плохого сделал?
Муут опустил глаза.
– Я пришел за тобой, Ауаа. Настало время уходить. Пойдем с нами.
– Нехорошо ты говоришь. Как можно? Да и куда идти? Идти-то некуда!
Тут на минуту старик пришел в сознание, приподнялся над кроватью, протянул скрюченные пальцы к Мууту:
– Некуда, некуда больсэ ити!
Доминико хотел его ударить, но Муут удержал товарища.
– Да и как я пойду? – вновь заговорила Ауаа. – На кого я его оставлю? Оставайся, Муут, оставайся с нами.
– Нет, я не могу. Я должен идти. И я хочу, чтобы ты пошла со мной. Ведь я… ведь я люблю тебя, Ауаа.
Ауаа беспомощно глядела по сторонам.
– Пойдем с нами, женщина, – вмешался Доминико. – Пойдем с нами и пусть тебя ничего не тревожит. А с этой гадиной, – он кивнул в сторону Бвана-Тэ. – я сейчас сам покончу.
– Как ты можешь так говорить? Злой человек! – Ауаа сверкнула глазами.
В комнате воцарилось молчание.
– Нам пора, – сказал Доминико. – Ну, решай!
Муут колебался.
– Послушай, я вижу, если бы не старик, эта женщина пошла бы с нами. Порази меня гром, если это – причина, из -за которой стоит оставаться! Если тебе нужна эта женщина, бери ее с собой, если нет – то пошли, нам уже пора.
Муут замялся.
– Ладно, – в глазах Доминико блеснули веселые огоньки. – Вот что, ты иди, а я сейчас тебя догоню.
Понурив голову, Муут вышел из дома. Через пять минут на дороге показался улыбающийся Доминико. На руках он нес кричащую и отбивающуюся изо всех сил дочь отшельника Бвана-Тэ.
– Так и быть, возьму этот грех на себя, – сказал Доминико и подмигнул Мууту. – Давай-ка, прибавим шагу.
Их фигуры становились все меньше и меньше, и скоро совсем скрылись из виду на желтой ленте пыльной дороги, уходящей вдаль.
Глава 8
Наскоро просмотрев свою речь еще раз, Просперо торопливо вышел из барака – он спешил на собрание актива профилактория. Ему предстояло в первый раз в жизни выступить с докладом, и он немного волновался. Тем более, что день был необычным, может быть, это был самый главный день в его жизни. Просперо буквально весь извелся, ожидая его наступления, и теперь надеялся, что все пройдет хорошо. Коно-Тей настойчиво советовал запустить в эксплуатацию первую очередь колодцев сразу после собрания. И Просперо утвердил это решение.
Под навесом седьмого барака собралась огромная безмолвная толпа. Просперо от неожиданности остановился.
– Что же это делается? – удивленно проговорил он.
Такого в профилактории ему видеть еще ни разу не приходилось. Пихармисты добросовестно работали на благо профилактория, любили свои бараки, как подозревал Просперо, но группами собирались редко. Вообще не собирались, если не считать лекций Коно-Тея.
Неожиданно на бочку взобрался какой-то толстый человек и принялся возбужденно размахивать руками, изредка выкрикивая что-то тоненьким надорванным голоском. Просперо ничего не мог расслышать и поэтому стал пробираться сквозь толпу ближе к бочке.
Прорвавшись достаточно близко, он удивился еще больше – речь шла о колодцах. Незнакомец – этого человека Просперо никогда раньше не видел – убеждено и горячо говорил о тех неисчислимых выгодах, которые сулят вырытые в срок колодцы.
Послушав немного оратора, Просперо решил выбраться из толпы, так как подходило время открывать собрание. Однако, уйти ему не удалось
– незнакомец заметил его.
– Эй, – заорал он. – Внимание! Среди нас находится Просперо, главный вдохновитель и руководитель программы пихармизма! Ура!
Вопреки собственному желанию, Просперо оказался в центре общего внимания. Люди тянулись к нему руками, возбужденно что-то выкрикивали, глаза их ярко горели и казались безумными. Но были здесь и другие. То ли больные, то ли не выспавшиеся. Глаза их, почти полностью прикрытые, слезились, движения были замедленные и жуткие. Они, казалось, совсем не обрадовались, что среди них находится Просперо. Но потом двое таких подняли Просперо на руки и стали подбрасывать в воздух.
Этих Просперо тоже никогда раньше не видел, и сейчас их вид смутил его, он понял, что в профилактории есть еще очень много такого, о чем он и не догадывается.
Наконец, его отпустили, и он торопливо пошел прочь. Долго еще за его спиной раздавались приветственные крики, люди пели и раскачивали еще кого-то.
Сегодня праздник, сообразил Просперо. Они давно ждали этот день.
Словно пелена спала с его глаз, и он увидел, что весь профилакторий бурлит в предчувствии большого праздника. На бараках были развешены плакаты, кто-то зажег праздничную дымовую шашку.
Надо будет поздравить актив с праздником, решил Просперо.
Собрание актива уже началось. Его вел Коно-Тей. Он говорил о необходимости крепить единство и защищать знамя профилактория до последней капли крови, отстаивая суверенитет и достоинство.
– Колодцы, – говорил он, – должны раз и навсегда дать ответ на вопрос о роли профилактория в Городище. Мы – цвет Городища. Мы – конечное состояние его развития.
Коно-Тей увидел Просперо и смущенно замолчал. Потом указал ему жестом на место во главе стола и осторожно шепнул ему на ухо, что здесь присутствует представитель какой-то прессы, и он хочет задать несколько вопросов.
– Хорошо, я отвечу ему после доклада, – ответил Просперо.
Он встал и, подождав пока все успокоятся, сказал:
– Мы дожили до этого дня! (Все присутствующие вскочили со своих мест, принялись аплодировать, выкрикивать лозунги и топать в такт ногами). Не скажу, что нам было легко. Нет, нам было трудно! (Актив снова зааплодировал). Мы прошли через все испытания и победили. У нас сегодня большой праздник, мы заслужили его, заслужили самоотверженным трудом. Не буду говорить о той поистине фундаментальной роли, которую сыграют в нашей жизни колодцы, это известно каждому. Скажу о том, что не так явно бросается в глаза, но является по -своему важным – о той огромной волне рационализаторства и изобретательства, которая охватила профилакторий. За время рытья в основной проект было внесено полторы тысячи разнообразных поправок! (Бурные аплодисменты, возгласы "Да здравствует!") Я хочу сказать о той патриотической компании "Пихармист – даешь колодец!", которая и привела нас в конечном итоге к победе. И наконец, я скажу вам главное: введение в строй системы колодцев отнюдь неозначает сокращения деятельности профилактория. Для молодых умелых рук пихармистов всегда найдется дело.
Просперо закончил, но пока не смолкли аплодисменты, стоял, изредка кивая головой. Кто-то затянул самую популярную песню профилактория "Над Городищем туман", все подхватили.
Когда песня закончилась, Коно-Тей указал на молодого человека, обвешенного фотоаппаратами и микрофонами.
– Корреспондент, – сказал он.
– Будем говорить здесь. У меня нет секретов, – решительно сказал Просперо.
– Я бы хотел задать вам несколько вопросов, если, конечно, можно, – попросил корреспондент.
– Будем говорить здесь, – повторил Просперо.
– Кто такие пихармисты?
Толпа неодобрительно зашумела.
– Обитатели профилактория имени Пи Харма, – ответил Просперо, не совсем понимая куда он клонит.
– Почему именно Пи Харма?
– Это традиция профилактория.
– Почему эти люди оказались в профилактории?
– Глупый вопрос.
– Зачем нужен профилакторий?
– Профилакторий – альтернатива.
Из толпы послышались одобрительные крики.
– Кто организовал профилакторий?
– Пи Харм.
– Цель?
– Выполнение Генерального плана.
– Кто такой Пи Харм?