Он правда ему помогает – горячими поцелуями в замкнутом пространстве его мысленных потоков и времени, в жарком помещении, в его слезах, стекающих по четырем щекам. Серый понимает, Серый всегда понимает. Он Бурому притупляет отчаяние, оставляя легкую усталость, после которой и можно себя уже не винить – кому что он обязан? Это жизнь, в ней бывает по-разному. Бурый один раз набрался глупости прохрипеть после произошедшего короткое и тихое «прости». Серый удивленно тогда на него взглянул, коротко рассмеялся и дал сигарету, с намеком на то, чтобы такого больше не было – они оба взрослые люди. Совесть начинается там, где заканчивается отчаяние. Она у Бурого есть, она просыпается по ночам, точит когти на пару с уже грызущими мыслями и впивается в какую-нибудь чувствительную часть. Чаще всего, в живот.
Бурый, кажется, плачет.
Черный в голове ироничной картинкой всегда стоит на Северном полюсе и машет ему рукой, тогда, когда тот – на Южном. Он в своей синей шапке с бонбоном, рядом стайка забавных пингвинов – его кореши – и красные санки у ног; Бурый сидит под кактусом и жует сдохшего скорпиона. Как же жарко.
Черный – его маленькая соломинка прошедших трех лет. Он встречает его в коридорах, обычно – одного, иногда – с компанией друзей, он сидит за два столика от него в столовой и иногда сталкивается в студенческом кафе: парень как всегда весел и задорен, ест пиццу и колу, иногда остается на ягодный чай.
Бурый знает так много.
Вот, какая информация ему действительно приедается и не вылетает из уха. Он в курсе семьи Черного, работы родителей и сестры, музыкального кружка и кто когда подарил первую гитару, с которой все началось, имена баскетбольных приятелей по команде, время их дружеских матчей на старой площадке у школы, предпочтения в еде и одежде, любимые группы, книги, первые отношения. С девушкой – ха-ха-ха– и все закончилось не плачевно, как полагается первой любви, а спокойно, на уровне: «поняли, что не подходим», и хорошими друзьями после разрыва.
Потом – Бурый не уверен, но вроде больше никого не было, несмотря на большой выбор и предложения. Бурого забавляет мысль о том, как он присоединяется к отряду претенденток на отношения с лозунгом: «Черный, выбери меня»!
Влюбленный мальчик – несчастный мальчик.
Бурого будоражит от мысли того, как Черный врезается в стену, им снесенный и придавленный, как глубоко и горячо отвечает, пытаясь захватить инициативу – размечтался – но Бурый сильнее впускает пальцы в волосы, языком скользит по губам; умело дает понять, чем все закончится. Он не знает, что ново для Черного, но не важно – он всему научит, со всем познакомит – он покажет, что значит всецело кому-то отдаваться, в кого-то нырять с головой. Он готов – он будет смотреть и смеяться над всеми его забавными рисунками на полях тетрадей, будет ждать его у сетки, подбадривая для победы в игре, станет кормить его завтраками (после того, как посмотрит определение «кулинария» в словаре) и говорить, куда он подевал свои рубашки, что наверняка по утрам вечно теряются.
Только позволь, блядь.
Бурый немножко пьян.
Он не понимает, почему эта сука на ту же букву «с» так обходиться с ним – не дает шанса за что-нибудь уцепиться или что-то наладить, совсем не помогает. Говорят – бросить на произвол судьбы, так судьба его перекинула с фразой: «не, пусть сам разбирается». Замечательно. Бурый разучился чего-то ждать, а надежда – понятие вообще из параллельной вселенной. Ему просто достаточно этих шести трещин в косяке и знания, что завтра у Черного день рождение – он будет радостный, с шариками на запястье и красными ушами, окруженный со всем сторон поздравительными возгласами и улыбчивыми друзьями; он будет счастливым на толику больше обычного, светиться чуть ярче – Бурому заслепит глаза.
У Бурого в таком состоянии пальцы живут отдельно от тела, от разума; он пропускает сквозь себя все ветра города, заглянувшие к нему через окно, сидя на подоконнике с телефоном в руках. Видимо, и разум куда-то выветрился, раз он отыскал номер Черного под контактом «Он» и кусает губу, неправильно тыкая в знаки клавиатуры.
Холодная ванна не отрезвела, вечерний воздух – тоже, значит всё официально может лететь к чертям: он попытался. Бурый пьян, у него на губах – кровяная соль, а на часах уже где-то ближе к утру, а значит… Значит, уже самое время.
«Я желаю тебе счастья, которого у тебя и так дохуя»
«Желаю здоровья, которым ты пышешь во все легкие, в отличие от меня»
«Любви, которая тебя окружает вместо кислорода.»
«Мне бы кусочек твоей».
Бурый чертыхается и матерится, он совсем не умеет писать поздравления.