— Лежи, Мальчик! — тихо проговорил Егор Петрович, а сам руку под корень — и толкает. Старается хоть чуть подрыть жёсткую, сплетённую мелкими корешками землю. И в то же время на свободную ногу поглядывает, на тусклую белую подкову: ох, как из пушки ведь ударит!
Сколько он так провозился, пока не вытолкнул Мальчику ногу? На часы глядеть было некогда. Но всё это время конь пролежал не шелохнувшись. Только вздрагивал крупно, будто его кусали овода. А как стал Мальчик потихоньку, словно недоверчиво, подниматься, так и увидел старый пастух на правой задней ноге глубокую рваную полосу — крупные капли крови по шерсти, по копыту стекали и падали на землю, на промокшие палые листья.
Сердце у Егор Петровича так и остановилось: понял, на каком волоске был он от смерти… А Мальчик всё же не ударил. Боль терпел, а не ударил. Думал: значит, по-другому не может хозяин. И терпел. Только вздрагивал, как от оводов. Егор Петрович оторвал от исподней рубахи большой белый клок и, словно товарищу, словно на войне, перевязал коню ногу.
— Да, Жучка! Вот какие бывают кони. Товарищи… А ты говоришь!
ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
Сарычева Николай Николаевича зовут в деревне Доктор, хотя он не доктор вовсе, а зоотехник. Егор Петрович иной раз даже специально кому-нибудь скажет: «А ты к Доктору зайди. Доктор знает!» Чтобы не забывали!..
Доктором стал Сарычев у партизан. А что делать? Не было в отряде настоящего доктора, пришлось зоотехнику пойти в доктора.
Теперь под День Победы или на двадцать третье февраля их обычно приглашают в школу — рассказывать про войну, поскольку они считаются ветеранами. Мало уж их осталось, ветеранов. Многие поумирали. Командир отряда Снеговой Илья Семёнович, минёр Никольский Сергей Иванович, командир разведки Хенделис Казимир Янович… И совсем старые были, которые сразу после войны умерли, как дядя Ваня Белов. И совсем молодые, которые просто не дожили, погибли кто от вражеской пули, кто от вражеской пытки, кто на виселице.
Освобождали этот район легко, почти без боя. Как Красная Армия подошла, фашист сразу дал дёру: струсил, да и силы были уже не те. В оккупацию — вот когда здесь была настоящая война!
…Однажды Хенделис послал Егор Петровича в деревню, к одной верной женщине: по избам должны были собрать тёплые вещи для отряда. Стояла уже середина октября, не сегодня-завтра могли ударить настоящие морозы и повалить снег.
Он вышел из лесу уже за полночь. Воровато прокрался лугом, потом по мосту через речку. Деревня на пригорке стояла вся чёрная, без единого огонька в окне. Задами, через кусты, но всё же так, чтобы не шуметь кустами, Егор Петрович вышел к нужной ему избе. Темь была хоть глаз коли.
У крыльца был специально воткнут шест и на нём пустая крынка — если в доме немцы или полицаи. Егор Петрович ощупал шест — пусто! Выходит, путь был свободен. И только ступил он один шаг — что-то хрустнуло под ногою… Он замер, будто каменным стал. Потом тихо-тихо нагнулся, ощупал рукой невидимую влажно-ледяную землю. И сразу пальцы нашли то, что искали, — глиняные черепки.
Но как узнать: то ли они от сигнальной крынки, то ли просто кто-то нечаянно кокнул тут горшок? Стукнуть в окно? Опасно! Уходить в лес? Стыдно. «Подожду, — решил Егор Петрович, — в избе трое ребятишек, уж обязательно кто-нибудь до ветру выскочит. Если, конечно, всё в порядке». Поплотнее запахнув телогрейку, чтобы звук не вылетел наружу, он взвёл курок трофейного пистолета и стал ждать. Час прождал, два и три, никто не выходил. Подозрительно! А с другой стороны, охота им была в такую холодень на улицу выскакивать, ребятишкам-то. Теперь уж спят давно! Постучать, что ли? Но удержался. И долго ещё терпел, коченея, почти не шевелясь. Но упорно грел под мышкой правую руку, чтобы хорошо было стрелять, если придётся.
Вдруг громыхнуло ведро в сенях. Сердце сразу вздрогнуло — ох, не хозяйский сапог: видать, нетвёрдо знал в потёмках дорогу, сукин сын! А на улице темнота была уже чуть разбавлена серой водичкой рассвета. Медленно, как во сне, из ночи вытаивали деревья, кусты, сарай. Егор Петрович успел только встать. Но шагнуть за угол не успел. Бывает же — ноги от бездействия долгого стали как деревянные. Дверь раскрылась. На порог вышел полицай. Егор Петрович почему сразу узнал — тот в чёрном пальто был суконном. Немцы в райцентре базу пограбили и всем полицаям выдали эти пальто — как бы «форму».