Глава седьмая
Основные типы капиталистических предпринимателей
Здесь должно быть показано, в какие своеобразные соединения вступают страсть к деньгам и предпринимательский дух, как из этих соединений рождается капиталистический предпринимательский дух. Мы увидим, что формы, в которых осуществляется это соединение, первоначально чрезвычайно различны, так что и типы капиталистических предпринимателей, «дух» которых мы исследуем в его развитии, вначале коренным образом отличаются друг от друга. Во всех изображениях генезиса капитализма, имевших место до сих пор, слишком мало, мне кажется, обращено внимания на различный по глубочайшему своему существу образ возникновения капиталистических предприятий, который наложил далекий друг от друга, как небо от земли, отпечаток и на «дух», управляющий хозяйствующими субъектами.
Если хотеть, как в настоящем случае, прежде всего познать, из какого духа возникли капиталистические хозяйства, в каком духе они первоначально велись, то нужно исключить из рассмотрения чисто внешние обстоятельства их возникновения, чисто, механическую сторону их строения. Внешне, механически капиталистические предприятия как еще и ныне, так и в начальный их период возникают таким образом, что предоставляется крупная денежная сумма (тем самым обращающаяся в капитал) для приобретения на рынке нужных средств производства. Кто-нибудь выкладывает эти суммы: он их «закладывает», как говорили раньше, в общем виде, безразлично, давал ли он их на то, чтобы оплатить издержки на отвод воды в руднике, на которые не смогли больше набрать денег горнопромышленники, или на то, чтобы дать ткачу возможность приобрести сырой материал, или на выполнение еще какой-нибудь иной промышленной функции. Деньги, на которые работало банковское учреждение, уже в ранние эпохи собирались путем приема вкладов в депозит; капиталы, вложенные в торговлю или в судоходство, составлялись в форме коммандитных вкладов или путем долевого судовладения, позднее — путем росписи по акции. Или же предприниматель сам имел достаточно свободных средств, чтобы вести с ними капиталистическое хозяйство. Различный способ составления капитала не имеет, однако, решающего значения для духа, в котором ведется предприятие. Ибо он определяется не кредиторами как таковыми, а предпринимателем, использующим денежные суммы. Кредиторы являются часто обществом совсем пестрого состава.
Об этом свидетельствуют следующие без разбора выхваченные примеры.
У Перуцци и Барди в момент их банкротства (в XIV столетии) одно только духовенство имело на 550 000 фл. вкладов. При банкротстве Скали и Амиери в 1328 г. погибло более 400 000 фл. вкладов. «Кто имел деньги во Флоренции, понес, потерю», — пишет Вилпани, — и Ластиг, с известными ограничениями, пожалуй, прав, когда он говорит (52): «Меняльные и банкирские конторы составляли центры всего оборота ценностей и всей торговли ценностями того времени. В эти конторы вкладывал свои деньги частный человек, чтобы извлечь доход. Вложение денег в торговый промысел было обычным и вполне легальным путем извлечения плодов из капитала» (читай, из денежного имущества). «Конечно, в итальянских городах и были основаны таким образом многие капиталистические предприятия, совершенно так же, как позднее в северных городах посредством депонированных денег у Гехштеттера, — читаем мы, — вкладывали (с конца XV столетия) князья, графы, дворяне, горожане, крестьяне, слуги и служанки, сколько у них было денег, и он платил им за это по пяти со ста. Многие крестьяне-батраки, у которых было не больше 15 фл., давали ему их в его общество. Так он в течение известного времени платил будто бы проценты за миллион гульденов… Таким путем он будто бы накупил запасы товаров и добился повышения цен» (53). Горное дело с XV и XVI столетий поддерживалось деньгами, которые стекались из стран всяких государей, из самых различных социальных слоев. В госларской горной промышленности в 1478–1487 гг. заключались договоры, относившиеся к закладкам штолен, с Иоганном Гурцо, гражданином и членом магистрата г. Кракова, с нюрнбергскими, хемницкими и лейпцигскими горожанами (54). Тот же Гурцо, однако, вложил свои деньги и в венгерскую рудничную горную промышленность; рядом с ним мы встречаем там в качестве участников других краковских горожан, Фуггеров и др. (55). Голландские кредиторы австрийского государства являются в XVII и XVIII столетиях «закладчиками» нейзольских и шмельнитцких медных рудников (56). В ртутном руднике Идриа участвуют иностранные купцы и дворяне (57); точно так же в соляном руднике Величка в XVI столетии (57а), в руднике Шлакентале (58), в цинковом горном промысле в Корнуэльсе (59). Или же архиепископ дает в ссуду известную сумму, чтобы дать возможность продолжать разработку золотого рудника у Радгаусберга в Зальцбургской области (60). Или железо-торговцы предоставляют необходимые ссуды, чтобы снова пустить в ход штуковые молоты в Каринтии (61). Или король Богемии учреждает «закладную кассу», чтобы поднять иоахимстальскую горную промышленность (62).
В текстильной промышленности, в торговле галантерейным товаром, в мелкой железной промышленности «заклад» оплачивают то разбогатевшие ремесленники, то богатые купцы, «оптовики»: «оптовик вряд ли может жить, не вложив денег в мануфактуру» (63).
Когда число «бумаг с твердым доходом» было еще незначительно, люди более высокого общественного положения также в гораздо большем количестве, чем ныне, вкладывали свои деньги в торговлю (64). Когда в 1664 г. была основана Compagnie des Indes orientales, капитал в основной своей части был собран вне коммерческих кругов (65); в Compagnie de l'Orient главным участником был Due de la Melleraye (66) и т. д.
Если хотеть, говорю я, познать дух, господствующий в ранних капиталистических предприятиях, то нельзя исходить от этих по существу различных у одного и того же предприятия кредиторов, совершенно так же, как нельзя, например, брать исходной точкой общественное происхождение акционеров в наше время, чтобы узнать что-нибудь об особенном характере современного капиталистического предприятия.
Напротив, нужно проникнуть в самую душу этих предприятий, в те элементы, которые образовывают их изнутри. (При этом может, конечно, случиться, что наткнешься как раз на кредиторов, которые, однако, тогда нас будут интересовать не в своем качестве кредиторов, а как предприниматели-творцы; как с таковыми мы еще с ними познакомимся.)
Чтобы лучше и быстрее ориентироваться в этом исследовании, предпринятом для открытий, мы хорошо сделаем, отправившись от того, что мы узнали в обеих предыдущих главах. Именно тогда мы, скорее всего, отличим друг от друга различные типы капиталистических предпринимателей, если мы уясним себе, что, смотря по выбору средств, нужных для добывания денег (четвертая глава), так же как и смотря по (до- или некапиталистическому) предприятию (пятая глава), в котором применяются эти средства, развиваются впоследствии и различные типы капиталистических предпринимателей. Самое лучшее — мы отправимся непосредственно от трех первичных форм предприятия и проследим их постепенное наполнение капиталистическим духом. Следовательно, прежде всего мы проследим, как они постепенно становятся на службу денежной наживе (к которой они как таковые и по своей первоначальной цели относятся по меньшей мере, равнодушно). Три типа предпринимателей, получающиеся из этого процесса превращения, суть (если мы по соображениям существа дела будем придерживаться того же порядка, что и в шестой главе):
1. Разбойники.
2. Феодалы.
3. Бюрократы.
Сам по себе военный поход не есть предприятие для наживы, в какой бы большой степени золото весьма часто ни служило его сильнейшей движущей силой. Можно, конечно, уже в древности войны финикийцев, карфагенян и римлян из-за Испании, можно в средние века войны за Богемию и в Новое время войны против Испании рассматривать как борьбу за золотые прииски. Но мы все же чувствуем, что было бы ошибочно видеть в этих военных походах самые ранние формы капиталистического предприятия.