Совершенно сходную мысль высказывает римский сельскохозяйственный писатель Колумелло, советуя своему хозяину: «держись подальше от любовных дел: кто им предается, тот не может думать ни о чем другом. Для него есть только одна награда: удовлетворение его любовной страсти, и только одно наказание: несчастная любовь» (245). Хорошая хозяйка не должна иметь никаких мыслей о мужчинах, а должна быть «a viris remotissima»71.
Все это здесь могло и должно было быть только намечено. Подробные изыскания породят более глубокие и широкие познания. Я не хотел оставить невысказанной мысль, что в конечном счете способность к капитализму коренится все же в половой конституции и что проблема «любовь и капитализм» и с этой стороны стоит в центре нашего интереса.
Для ответа на вопрос об основах капиталистического духа достаточно констатировать, что, во всяком случае, существуют особенные буржуазные натуры (скрещение предпринимательских и мещанских натур), т. е. люди, предрасположение которых делает их способными развивать капиталистический дух быстрее других, когда на них воздействуют внешний повод, внешнее возбуждение, эти люди затем скорее и интенсивнее усваивают стремления капиталистического предпринимателя и охотнее принимают мещанские добродетели; они легче и полнее усваивают экономические способности, чем иные, чужеродные натуры. При этом, конечно, остается неизмеримо широкий простор для переходных ступеней между гениями предпринимательства и мещанства и такими натурами, которые являются совершенно пропащими для всего капиталистического.
Мы должны, однако, отдать себе отчет в том, что проблема, освещению которой здесь мы себя посвящаем, не исчерпывается вопросом, одарены ли как буржуа отдельные индивиды или нет. За этим вопросом встает, напротив, другой, более важный: как в крупных человеческих группах (исторических народах) представлены буржуазные натуры; многочисленнее ли, например, они в одних, чем в других; можем ли мы вследствие этого — так как мы ведь хотим объяснить развитие капиталистического духа как массового явления — различать народы с большей или меньшей способностью к капитализму, и остается ли это национальное предрасположение неизменным или может с течением времени — и благодаря чему — изменяться. Только когда мы ответим еще и на этот вопрос, обсуждению которого посвящена следующая глава, мы сможем иметь обоснованное суждение о биологических основах капиталистического духа.
Глава шестнадцатая
Предрасположение отдельных народностей
Рассуждения, приведенные нами в предыдущей главе, убедили нас, что каждому проявлению капиталистического духа должно соответствовать естественное, в крови заложенное предрасположение.
Обзор фактического развития, которое капиталистический дух пережил в течение европейской эпохи истории, привел нас к убеждению, что развитие это совершилось у всех народов, но что у различных народов ход его был различен, будь то по разнице в степени мощности или же в различной пропорции смешения находившихся налицо разных составных элементов капиталистического духа. Отсюда мы можем вывести заключение, что, следовательно:
1. Все народы Европы обладают предрасположением к. капитализму.
2. Различные народы обладают им в различной степени. Точнее говоря, это положение вещей выражается в следующем: когда мы говорим: народ обладает предрасположением, то это означает, что в народе имеется налицо соответственно большее число человеческих типов (вариантов), которые со своей стороны обладают предрасположением, о котором идет речь.
Установленное нами только что означает, следовательно:
1. Все народы обладают предрасположением к капитализму, значит, в народах Европы в ходе их развития оказалось налицо достаточное количество капиталистических вариантов (как мы можем сокращенно говорить — вариантов, которые были способны проявить капиталистический дух), чтобы вообще повести к развитию капитализма.
2. Народы обладают этим предрасположением в различной степени, значит:
а) они обладают по отношению к данному количеству населения различными количествами капиталистических вариантов: «процентное отношение» этих последних, как мы обычно говорим, различной высоты, — или же и одновременно: отдельные варианты обладают предрасположением к капитализму в различной степени — количественно различное предрасположение;
б) характер их предрасположения различный: у одних народов больше вариантов, обладающих предрасположением к тому, у других — больше таких, которые предрасположены к иному составному элементу капиталистического духа — качественно различное предрасположение.
Как мы должны теперь — чисто биологически — представлять себе возникновение этих в равной мере имеющихся налицо или различно распределенных капиталистических вариантов?
Исключается мнение, что предрасположение к капиталистическому духу было «приобретено» в ходе истории, т. е. что упражнение в капиталистических способах действия вошло с течением времени в кровь и вызвало здесь изменения организма. Против этого следует прежде всего возразить, что такая гипотеза противоречит принятому нами за несомненный факт, что ничего не может быть упражняемо, к чему уже заранее не имеется «предрасположение». Но если даже принять, что первое проявление имело место, несмотря на отсутствие предрасположения, то остается — по современному состоянию биологического исследования — все же невероятным, что это проявление привело к предрасположению (246). Мы должны были бы, следовательно, считаться с длительным применением во всей утонченности без имевшегося к тому предрасположения, что также противоречит всему современному знанию.
Мы принуждены, таким образом, принять предположение первоначального или, как мы могли бы его назвать, пра-предрасположения народов. Его мы можем представить себе в двояком виде: либо как одинаковое, либо как различное. Если мы предположим его одинаковым, то мы должны будем сводить все различия, которые образовались в ходе истории, к более сильному или более слабому, или неравномерному, упражнению первоначальных задатков и к соответствующему процессу отбора. В противном случае мы обойдемся без этой вспомогательной конструкции. Теоретически оба случая мыслимы. Факты исторической действительности говорят, однако, за то, что имело место различное пра-предрасположение европейских народов, по крайней мере в тот исторический момент, относительно которого мы впервые имеем заслуживающие доверия сведения о них. Предположение такого различия необычайно облегчает объяснение исторической смены событий, только путем его мы достигаем правильного понимания многих соотношений, вследствие чего за совершенным отсутствием основательных доказательств противного я кладу его в основу настоящего исследования. Тогда получается примерно следующая картина. Племена или народы, из которых составляется европейская семья народов, обладают капиталистическим предрасположением частью ниже, частью выше среднего уровня. Те народы, которые обладают им ниже среднего уровня, заключают в себе, правда, также капиталистические варианты (это мы должны предположить, так как нет народа, в котором капиталистический дух вообще не нашел бы развития), но в таком небольшом количестве и с такой незначительной силой предрасположения, что развитие капиталистического духа застревает в первых же зачатках. Народы, обладающие предрасположением выше среднего уровня, напротив, заключают многочисленные и хорошие капиталистические варианты, так что при прочих равных условиях капиталистический дух быстрее и полнее достигает развития. Насколько необходимым является предположение различного по силе первоначального предрасположения, становится ясным уже здесь: как же могло бы быть иначе объяснено, что народы с равными или почти равными условиями достигли таких совершенно различных степеней развития в отношении капиталистического духа. Ибо какое же различие условий развития существовало, например, между Испанией и Италией, между Францией и Германией, между Шотландией и Ирландией? Позднейшие исторические события в жизни этих стран нельзя причислять к условиям их развития, так как они сами опять-таки находят себе объяснение только в различном основанном предрасположении. Или станут отрицать, что каждый народ имеет то государство, ту религию, те войны, которых «он заслуживает», т. е. которые соответствуют его особенностям?