Много лет спустя уже в эмиграции Маклаков рассказал о свидании, которое он вместе со Струве, Булгаковым и Челноковым имел со Столыпиным в ночь с 2 на 3 июня 1907 г. Струве сделал последнюю попытку к соглашению: «Что же случилось, что Столыпин свою политику так резко меняет… и как раз тогда, когда деятельность Думы улучшается». Столыпин возразил, что «есть вопрос, в котором мы с вами всё равно согласиться не можем. Это аграрный вопрос. На нём конфликт неизбежен. А тогда к чему тянуть». При этом он сослался на то, что аграрная комиссия Думы приняла принцип принудительного отчуждения и приняла кадетскими голосами. Кадетские «парламентёры» стали доказывать, что после принятия Думой 26 мая их формулы опасность огульного отвержения земельных законов, проведённых по ст. 87, миновала и что есть надежда, что Дума «образумится» и одобрит эти законы. Если это так, сказал Столыпин, «почему же вы не хотите исполнить наше требование и устранить из Думы социал-демократов. Ведь они ей мешают не меньше, чем мне. Освободите Думу от них, и вы увидите, как хорошо мы будем с вами работать». На это Маклаков ответил, что он стоит на крайнем правом фланге кадетской партии, но будет голосовать против требования правительства, ибо оно морально и политически невозможно: «Страна бы нас оттолкнула». «Тогда ничего не поделаешь, — закончил разговор Столыпин, — но это вы распускаете Думу». Из этих слов кадеты заключили, что Столыпин был уже связан и только стремился переложить на других ответственность за государственный переворот 250.
Тем временем министры собрались в летней резиденции Столыпина и ждали прибытия из Петергофа курьера с манифестом о роспуске Думы и новым избирательным законом, подписанными царём. Документы были доставлены в 2 часа ночи. К ним было приложено письмо Николая II, помеченное 2 июня, 11.30 ночи. В нём говорилось: «Я ожидал целый день с нетерпением извещения вашего о совершившемся роспуске проклятой Думы. Но вместе с тем сердце чуяло, что дело выйдет не чисто и пойдёт взатяжку. Это недопустимо. Дума должна быть завтра, воскресенье утром, распущена. Твёрдость и решимость — вот что нужно показать России. Разгон Думы сейчас правилен и насущно необходим. Ни одной отсрочки, ни минуты колебания! Смелым бог владеет!» 251
3 июня был опубликован манифест о роспуске II Думы и изменении положения о выборах. Издание нового избирательного закона явилось государственным переворотом, так как оно нарушало манифест 17 октября 1905 г. и Основные законы, согласно которым никакой новый закон не мог последовать без одобрения законодательных установлений. В противоречии с этим Николай II в манифесте 3 июня заявлял: «Только власти, даровавшей первый избирательный закон, исторической власти русского царя довлеет право отменить оный и заменить его новым».
Из воспоминаний Головина видно, что члены кадетской фракции встретили роспуск Думы спокойно. На его вопрос, не собираются ли в Выборг или ещё куда и что вообще намереваются делать бывшие депутаты, последовал ответ, что решено принять совершившееся вполне спокойно и разъехаться по домам. У самого Головина «было, по крайней мере, чувство облегчения, что Дума не сделала ни одного жеста, который мог бы дать повод обвинить её в нарушении конституции и тем оправдать возврат к старому, доконституционному порядку… Завет избирателей — беречь Думу — был выполнен нами, членами Думы, свято» 252.
* * *
Государственный переворот 3 июня 1907 г. был торжеством «объединённого дворянства». В обращении Совета объединённых дворянских обществ к губернским предводителям и уполномоченным перед созывом IV съезда говорилось, что инициатором и вдохновителем третьеиюньского переворота было «объединённое дворянство»: «проектированный на II съезде[73] новый избирательный закон в своих основаниях весьма близко подошёл к тому, который объявлен 3 июня 1907 года» 253.
Правда, в организации «объединённых дворян» и вне её были реакционные группы, идеалом которых было самодержавие с совещательным представительным учреждением и которые не вполне были удовлетворены актом 3 июня. А. А. Киреев подал Николаю II 4 июля записку, в которой говорилось: «Россия рукоплещет совершённому Вами перевороту, жалея лишь о том, что он оказался недостаточно радикальным, глубоким, что он не возвращает Россию к её исконному самодержавно-совещательному строю, а Вы могли это сделать…» Записка понравилась царю. Когда Киреев кончил чтение, Николай II взял его за руку и многозначительно сказал: «Не унывайте!»254
73
II съезд «объединённых дворян» высказался за «предоставление в губернском избирательном собрании всем избирательным группам права выбора по одному члену из своей среды, того права, которое предоставлено ныне одному крестьянству» («Труды II съезда уполномоченных дворянских обществ…» СПб., 1906, стр. 26). Правительство не только удовлетворило это пожелание, но пошло дальше, предоставив куриальных депутатов всему составу губернского избирательного собрания, в котором было обеспечено численное преобладание землевладельцев.