Но поистине аппетит приходит во время еды! Хотя третьеиюньский закон предоставил крупной буржуазии значительные привилегии, её претензиям не было конца. В этом отношении заслуживает внимания записка председателя Московского биржевого комитета Крестовникова от 8 июня 1907 г. на имя министра торговли и промышленности. Крестовников просил об одном: чтобы все директора и члены правлений акционерных и паевых компаний независимо от уплачиваемого ими промыслового налога были бы переведены из второй городской курии, где у них не было шансов на избрание, в первую, где эти шансы, естественно, возрастали 264. Об этом пожелании через председателя Совета съездов представителей промышленности и торговли В. И. Тимирязева было доведено до сведения Столыпина, но тот отказался помочь, заявив, что такое изменение нельзя произвести в порядке инструкции, а издавать на сей предмет высочайший указ невозможно. Сообщив об этом Крестовникову, Тимирязев с раздражением восклицал: «Опять старое утешение, что крупные представители торгово-промышленного сословия могут попасть и в выборщики, и в члены Думы в качестве домо- и землевладельцев!»265
Безрезультатным оказался и демарш Петербургского общества заводчиков и фабрикантов. Посетившая Столыпина делегация общества заявила, что значительное большинство петербургских фабрик и заводов принадлежит акционерным обществам, которые, как таковые, не пользуются избирательным правом, а потому голоса промышленников без пользы для себя расплывутся в массе голосов домовладельцев, ввиду чего в среде фабрикантов возникла мысль ходатайствовать перед верховной властью о создании особой промышленной курии, чтобы обеспечить в Думе представительство промышленности, как оно обеспечено рабочим. Столыпин ответил, что «это вряд ли возможно» 266.
Третьеиюньский переворот, означавший банкротство тактики «бережения» Думы, вызвал кризис внутри кадетской партии. Лидер левого крыла, член ЦК и председатель Одесского комитета партии профессор Е. Н. Щепкин в своём письме в центральный комитет от 6 июня 1907 г. признал полную неудачу примирительной тактики II Думы. Поэтому группа к.-д. в III Думе должна быть выразительницей принципиальной, непримиримой оппозиции общества, не вступая ни в какие переговоры с правительством и не рассчитывая ни на успех своих законодательных проектов, ни на возможность при данных условиях встать у власти. Группа к.-д. в III Думе должна пользоваться всеми возможными случаями для разоблачения лжеконституционности III Думы и правительства; группа всегда должна быть готова к тому, чтобы в случае превращения III Думы в последнее орудие реакции признать эту Думу, да и всякую Думу по новому избирательному закону, вредной для истинного парламентарного движения в России, сложить полномочия и провозгласить бойкот, отказавшись от принципа беречь Думу даже хотя бы как учреждение. На этот случай желательно обсудить вопрос, возможно ли дальнейшее существование партии к.-д. как открытой и по преимуществу парламентарной партии, и не надо ли выдвинуть какие-либо новые задачи для партии.
Чтобы восстановить равновесие и гармонию между ЦК и партией, Щепкин предлагал при переизбрании на осеннем съезде ЦК провести пропорциональную систему выборов и кооптации от большинства и меньшинства. Официальное признание двух крыльев в партии освободит каждое крыло от ответственности за другое. В заключение Щепкин предупредил, что если указанные положения не пройдут на съезде, то местная группа к.-д., вероятно, не решится вести избирательную кампанию в Одессе под флагом к.-д. и выйдет из партии 267.
Но основное ядро центрального комитета кадетов продолжало и после акта 3 июня придерживаться тактики дипломатической лжи, виляний и умолчаний.
7 июня в кадетском «Вестнике народной свободы» была напечатана статья фактического редактора В. Д. Набокова, в которой он отказался от оценки акта 3 июня, отделавшись банальной фразой, что «он никому не казался ни невозможным, ни неожиданным» 268.
10 и 11 июня в Финляндии состоялось пленарное заседание ЦК кадетской партии с участием представителей 22 губернских комитетов. Оно обсудило положение дел, созданных событиями 3 июня, и вытекающие из него задачи партийной тактики.
Представитель Петербургского комитета С. Ф. Ольденбург, ссылаясь на необходимость считаться с настроением членов партии в провинции, высказался за бойкот или, вернее, за воздержание от выборов по той причине, что самостоятельно провести на губернских выборах никого из кадетов теперь нельзя, а проходить голосами октябристов «нравственно невозможно».