Горячие споры возникли по поводу центральной идеи записки о привлечении выборных к участию в законодательстве. С резкими возражениями выступил К. П. Победоносцев. Он перенёс обсуждение вопроса на мистическую почву, указывая, что самодержавие имеет не только политическое значение, но и религиозный характер и что царь не в праве ограничивать свою власть, возложенную на него божественным промыслом. Возражали также великий князь Сергей Александрович и министр юстиции Н. В. Муравьёв, причём последний проводил мысль, что на основании действующих основных законов империи царь не может изменять существующий государственный строй. Витте и Коковцов говорили, что представительство и самодержавие несовместимы, что уступка общественным требованиям неминуемо приведёт к конституции. Мирский соглашался, что, может быть, со временем это и произойдёт, но что в данную минуту единственная вещь, которая может спасти царизм, — это привлечение общества к законодательству. Он добавил, что, кроме революционеров, все за самодержавие царя, но против самовластия министров59.
В то время как твердолобые крепостники ратовали за продолжение прежней реакционной политики, либеральные сановники (А. С. Ермолов, Д. М. Сольский, Э. В. Фриш) признавали необходимым идти по пути сближения государственной власти с обществом и не видели в этом опасности для принципа самодержавия. Но они находили более целесообразным не вводить в состав Государственного совета представителей общественных учреждений, а создать особый совет из выборных лиц в качестве первой инстанции, причём эти лица должны быть избранниками населения, а не общественных учреждений 60.
Совещание не пришло к определённо формулированным заключениям, но царь, одобрив проект указа в редакции, представленной министром внутренних дел, поручил ему внести некоторые исправления, согласно последовавшим в совещании суждениям, и представить затем указ для подписи.
12 декабря 1904 г. был опубликован указ сенату, обещавший постепенное уравнение крестьян в правах с другими сословиями, введение государственного страхования рабочих, расширение компетенции земских и городских учреждений, пересмотр законодательства о раскольниках и евреях и устранение излишних стеснений печати. Вместе с тем в указе подчёркивалось, что все эти реформы должны быть осуществлены при непременном сохранении незыблемости самодержавия. В последнюю минуту, когда проект указа был представлен для подписи, царь по совету великого князя Сергея Александровича, поддержанного Витте, вычеркнул пункт о привлечении выборных от местных общественных учреждений к участию в разработке законодательных предначертании из-за опасения, что это — первый шаг к ненавистной ему конституции61.
Чтобы не оставить и тени сомнений в отрицательном отношении правящей клики к конституционным домогательствам либералов, одновременно с указом сенату было опубликовано правительственное сообщение, осуждавшее «шумные сборища», предъявлявшие требования, несовместимые с «исконными основами существующего государственного строя», т. е. самодержавия. Земским и городским учреждениям запрещалось касаться вопросов о политических реформах как выходящих из пределов, предоставленных их ведению предметов. Таким образом, «сообщение» осуждало все те действия земской оппозиции, которые привели к либеральной программе правительства, объявленной в указе 12 декабря.
Страна стояла на грани революции, а царь с маниакальным упрямством продолжал твердить, что он никогда, ни в коем случае не согласится на представительный образ правления, так как считает его вредным для вверенного ему богом народа62. Николай II был твёрдо убеждён, что если он сделает хотя бы одну уступку, как сделал это во Франции Людовик XVI, то потом уже нельзя будет остановить стихийное развитие событий. В его глазах конституция — это первый шаг для него на плаху! На адресе Черниговского губернского земского собрания, в котором были выражены те же ходатайства, что и на ноябрьском земском съезде, Николай II сделал следующую отметку: «Нахожу поступок председателя губернского собрания (Муханова. — Е. Ч.) дерзким и бестактным; заниматься вопросами государственного управления не дело земских собраний»63. Правящие круги ожидали, что все земские собрания, которые постепенно открывались в декабре, будут обращаться с ходатайствами о созыве «народного представительства». Эти опасения, вероятно, и вызвали столь резкую резолюцию царя, чтобы этим положить предел дальнейшим обращениям.