Инициирующие изменения, как я уже подчеркивал, были социологическими и риторическими, т.е. касались привычек губ, того, что люди думали и говорили друг о друге. Но социологические изменения, несомненно, повлекли за собой и психологические. И социология, и психология с экономической точки зрения являются внешними эффектами. Честный автомеханик в Айова-Сити, которому и в голову не придет брать больше, чем положено, или нарушать чувство собственного достоинства, не выполнив взятую на себя работу, - это реальный, существующий персонаж в нормальном буржуазном обществе. А вот его брат-механик в Чикаго под влиянием со-циологии большого города имеет другую психологию, которая рассматривает очередного клиента как очередного лоха. Человек становится таким.
Двойное этическое изменение достоинства и свободы обычной буржуазной жизни привело к господству здравого смысла и чувствительности, от которых мы до сих пор получаем пользу. Его добродетели - коммерческое благоразумие и семейная любовь, сочетающиеся в самоограниченном среднем классе с почти безумной изобретательской смелостью, подпитываемой надеждой, защищенная в своей политике верой и воздержанностью, а также справедливым, хотя часто и непреднамеренным улучшением положения других, трудящихся классов - предков всех остальных, если не сказать больше, - которые сами, наконец, в результате конкуренции между инновационной буржуазией и купленными ею политиками обрели гражданское, буржуазное достоинство голоса, дома, машины, образования и стали сами "джентльменским" средним классом.
Так, норвежские иммигранты на верхнем Среднем Западе с 1919 по 1935 г. читали в газете Decorah-Posten комиксы Питера Розендаля о приключениях Хан Ола и Хан Пера ("Хан" означает "Он", а также "Мистер", возможно, с намеком на сарказм, как в ирландском английском "himself" по отношению к мужу). Одна из постоянных шуток - навязчивая изобретательность Хана Пера, иногда безумное повторное использование старых технологий. За время существования полосы Пер опробовал с катастрофическим эффектом около шестидесяти новых машин. Как отмечает редактор сборника карикатур, "Розендаль представляет его как неугасающего оптимиста, всячески пытающегося механизировать не только работу фермера на открытом воздухе, но и работу его жены в помещении". Все это очень по-американски, о чем постоянно говорят герои. Люди буржуазной эпохи могли свободно мечтать о новшествах и находили попытки достойными внимания. Даже дураки могли мечтать. В славных или комических попытках новаторства они находили и свое достоинство, и свое возмездие, и подъем всех лодок. Риторическое объяснение такого исторически уникального безумия, кажется, когерентно внутри себя и соответствует фактам лучше, чем материалистические альтернативы слева или справа. К тому же оно имеет то дополнительное достоинство, что является условным и характерно именно для Северо-Западной Европы. Голландский историк Питер Ритберген пишет, что "в ситуации, многие в остальном ничем не примечательные черты [Европы] замечательно сочетались друг с другом". Имело значение, что Ньютон думал так, как думал, или что Вольтер писал так, как писал. Имело значение и то, как голландцы, а затем и англичане говорили о буржуазном диг-нетизме и свободе в конце XVII - начале XVIII века.
Глава 43
Аргументация может быть кратко изложена в виде схемы. Принимайте или не принимайте ее в соответствии с вашими интеллектуальными предпочтениями. На схеме наглядно представлены некоторые положения. (В свою очередь, они могут быть переведены в набор уравнений с временными подстрочными знаками, дифференциальными условиями и т.д.). К такой формальной экономической модели я приступлю через некоторое время. Но стрелочная диаграмма более доступна и не требует от нас, как это делает обычная функциональная математика, говорить только об одном виде причин - о причинности бильярдного шара Юма)1.
Чтобы избежать безнадежно запутанной массы причинной спагетти, можно как бы вычесть два вида предполагаемых причинных факторов (нитей спагетти), которые не внесли или внесли незначительный вклад в Великий Факт. Представьте себе самую полную диаграмму спагетти, в которую включены все основные события Европы с 1500 г. по настоящее время, даже если они не внесли практически никакого вклада в объяснение Великого факта - например, иностранная торговля, которая столетиями ранее процветала в Индийском океане, или европейский империализм, в основном обеспечивавший занятость дрессировщиков и раскрашивавший карты мира в красный цвет. Поэтому опустим те спагетти, которые не имели значения в качестве исторических причин великого экономического роста.