Если начало современного экономического роста питалось само собой, то его начало могло быть банальной случайностью, и действительно, назад, назад, до потери. Мокир указывает на этот подводный камень в повествовании: перебирать возможные желуди, из которых вырос великий дуб промышленной революции, "сродни изучению истории еврейских диссидентов между 50 г. до н.э. и 50 г. н.э.". Мы наблюдаем за зарождением чего-то, что вначале было незначительным и даже странным", хотя "ему суждено изменить жизнь каждого мужчины и каждой женщины на Западе". И все же можно задаться вопросом - этот вопрос будет неоднократно подниматься здесь в различных вариантах - почему же это не произошло раньше. "Чувствительная зависимость от начальных условий" - это технический термин для некоторых моделей "нелинейного уха" - часть так называемой "теории хаоса". Но в таких условиях история становится недосказанной, самые заманчивые подсказки теряются. Возможно, так и есть - мир действительно может быть нелинейно динамичным, как утверждает Бэзил Мур. Но в этом случае нам придется отказаться от проекта рассказа о его происхождении, поскольку истинные причины будут состоять из потерянных подковных гвоздей и слишком малых эффектов, чтобы их можно было обнаружить. Причины здесь те же, что и в невозможности прогнозирования погоды на расстоянии: "Современные прогнозы полезны примерно на five дней, - пишет один из ведущих специалистов в этой области, - но теоретически невозможно расширить окно более чем на две недели в будущее". "Теоретически" это невозможно потому, что механика жидкости, радиационный перенос, фотохимия, взаимодействие воздуха и моря и т.д. "являются крайне нелинейными и сильно связанными". По словам Эдварда Лоренца, изобретателя такого мышления, крылья бабочки в Монголии могут через три недели вызвать ураган на Кубе.
В любом случае индустриализация, когда она началась, проходила высокими темпами. В середине XIX века Великобритания не была фабрикой. В 1851 году число британцев, занятых в текстильной промышленности, находившейся тогда на передовой инноваций, было намного меньше, чем в сельском хозяйстве, и немного меньше, чем в "домашнем и личном обслуживании", причем ни одна из этих сфер не претерпела значительных изменений под воздействием новых технологий.
Хотя сельское хозяйство только начинало претерпевать такие изменения.13 В 1926 г. теоретик экономики Джон Клэпхэм отметил, что в 1831 г. "репрезентативный англичанин ... еще не был ... ни человеком, привязанным к железным колесам нового индустриализма, ни даже наемным работником на предприятии значительного размера". "Уже в 1851 г., отметил он, половина домохозяйств проживала в "сельских" районах, и только в некоторых из них были фабрики или угольные ямы. "В какой момент XIX века, - заключает он, - типичный рабочий может быть представлен как занятый выполнением работ, которые заставили бы предыдущие поколения ахнуть, - это вопрос для обсуждения. Можно предположить, что этот момент наступит довольно далеко в конце века". Массовое количество домашней прислуги заставляет задуматься об этом, но даже в британском производстве до конца XIX века занятия, достойные зевак, не были столь распространены. Как отмечают Максин Берг и Патриция Хадсон, в некоторых технологически застойных отраслях (строительство, скажем, или производство тканей до появления швейной машины, или вообще все услуги) наблюдалось значительное расширение и увеличение занятости, в то время как в некоторых технологически прогрессивных отраслях оно было незначительным или вообще отсутствовало (производство бумаги до отмены гербового сбора). Некоторые отрасли, работающие в крупных подразделениях, практически не меняли своих технологий (военно-морские верфи в начале периода). Некоторые, работавшие на крошечных предприятиях, были блестящими новаторами (металлургия, благодаря большому перевесу Великобритании в использовании угля для варки металла и стекла, а также в дроблении металла). Огромные мельницы в известных отраслях не были всем фактором два до середины XIX века, и ничем не были похожи на весь более поздний фактор шестнадцать. С 1870 по 1907 год ("довольно долгий путь в столетие") паровая энергия в Британии выросла в десять раз, т.е. намного позже, чем мрачные, сатанинские мельницы впервые вошли в сознание британцев.