В Европе епископы уже давно были светскими владыками, папы собирали армии, а церковь собирала пятую и более часть всей земельной ренты. Даже до Религиозных войн, повторяем, религия была политикой. В эпоху Реформации политические теории сместились от споров между римскими папами и императорами к спорам между правительствами и индивидуальной совестью. Историк экономики Жорди Видаль-Роберт подробно описал, как испанская инквизиция, которая с конца XV по начало XIX века провела сто тысяч судебных процессов, использовалась испанской короной для подавления внутреннего бунта, когда корона была занята внешней войной и ей требовалось быстро устранить внутреннее недовольство.¹² "Религия, по сути, - заметил Хью Тревор-Ропер в 1940 году, - была также одним из аспектов политики - внешним символом, шибболетом, под которым партии были известны. . . . Религия была не просто набором личных убеждений относительно экономики небес, но и внешним знаком социальной и политической теории"."То, что нам, светским современным людям, кажется абсурдной чрезмерностью во вмешательстве архиепископа Лауда или Оливера Кромвеля в индивидуальную совесть, утверждает он, не более и не менее абсурдно, чем вторжение в Польшу во имя Lebensraum, или вторжение в Южный Вьетнам во имя антикоммунизма, или вторжение в Ирак во имя подавления мирового терроризма, или любой другой из наиболее своеобразных современных проектов, основанных на политической теории.
Иными словами, от священства всех верующих к гражданству всех живущих и предпринимательству всех простолюдинов был сделан небольшой шаг в логике, если не сразу на практике. Тейлор отмечает по поводу неоднократных расколов протестантских церквей, что "в этой повторяющейся деятельности по основанию и пересозданию мы все чаще наблюдаем создание общих учреждений в светское время", то есть школы для либеральных революционеров.Артур Герман утверждает, что пресвитерианская кирка в Шотландии со времен Джона Нокса была "самой демократичной системой церковного управления в Европе". Герман, возможно, не помнит, что в те же 1560-1570-е годы некоторые голландцы создавали такое же церковное управление, в отличие от менее радикальных лютеран и англикан в других странах, расположенных по берегам Немецкого океана. "Никаких епископов, - заявили голландцы-герефорды, как несколькими десятилетиями ранее заявили генуэзцы, вдохновленные Кальвином, и цюрихцы, вдохновленные Цвингли. У нас будут пасторы, выбираемые старейшинами-мирянами - по-гречески "пресвитерами". В далекой и гордой Вирджинии даже англикане, являвшиеся основанной церковью колонии, фактически управляли своими делами через приходские ризницы, не особо подчиняясь официальным епископам из далекой Англии.¹⁶ Английские независимые/конгрегационалисты, которые особенно процветали в XVII веке в Новой Англии (где они составляли основанную церковь, финансируемую до 1833 года из налогов), пошли еще дальше, официально отказав региональным или национальным собраниям пресвитеров в какой-либо власти над общиной.
Иными словами, после такого знания до республиканизма в светских делах оставался лишь небольшой шаг. Как пишет Маккалох об экспериментах Цвингли в Швейцарии и ее окрестностях в 1520-х годах:
Голосование большинством голосов было новой идеей для [швейцарских] общин, которые до этого принимали решения на основе консенсуса. Этот прецедент имел огромное значение не только для реформатских церквей во всем мире, но и для формирования западной политической жизни в целом. Часто англичане самодовольно указывают на свою "мать парламентов" как на источник западных политических идеалов. При этом они забывают, что по современным меркам в их парламентской истории на протяжении большей части ее истории (например, до 1867 г.) не было ничего особенно демократичного, а синодальная, представительная форма правления в Реформатской церкви устанавливала иерархию в обществе.¹⁷
Лучше сказать: она устанавливала в церковном управлении "иерархию", отвечающую интересам народа, поскольку избиралась народом. В любом случае, она радикально перечеркнула существовавшую ранее иерархию епископов, назначаемых сверху королями или папами. Маккалох пишет в другом месте: "Гражданская война в Англии изменила все. Вся структура довоенной [англиканской] церкви была разрушена, и с прекращением государственного контроля люди могли сами принимать религиозные решения"¹⁸ И они так и поступали, от рантье до квакеров.
Однако Маккаллох предостерегает нас от того, чтобы считать эпоху Религиозных войн, пока они продолжались, политически либеральной в современном понимании. Это далеко не так. И католики, и протестанты XVI-XVII веков проявляли "сильную тягу к ... единому Божьему порядку":
В религиозных войнах погибло от двух до четырех миллионов человек из девятнадцатимиллионного населения Франции и еще большее число - в Германии. Европа превратилась в новое общество с интенсивным регулированием, поскольку католики и протестанты (а среди протестантов - как радикалы, так и магистраты) соперничали друг с другом в стремлении показать, насколько нравственное общество они могут создать.¹⁹
Расслабленное христианство средневековой церкви и эразмианское направление, теоретизировавшее средневековую церковь в период ее угасания, со всех сторон сменилось ригоризмом.
Однако, когда в начале XVIII века дым рассеялся, во многих местах укрепилась идеология свободы бедняка делать все, что он пожелает, хоть богословской, хоть церковной, хоть экономической.
Священство всех верующих и особенно церковное управление общиной, а не иерархией, предлагали мирянам рассматривать себя и свою повседневную деятельность как пронизанные Святым Духом. В то же время поворот к новому гуманизму, вдохновлявший в Нидерландах старые "риторические палаты" (rederijkerskamers), а во Франции и Англии - новые грамматические школы, показал, что мещане тоже могут быть латинистами.²⁰ Сын перчаточника Уильям Шекспир плохо знал латынь и еще меньше греческий, но то, что у него было, он получил в грамматической школе в Стратфорде. Голландское восстание против Испании 1568-1648 гг. и английские волнения 1642-1688 гг., борьба французских гугенотов в 1580-е гг. против Генриха III и Генриха IV и Парижской лиги, парламентская, а затем дворянская Фронда 1648-1653 гг., взбудоражив политическую среду, подготовленную печатными станками, трудно поддающимися цензуре, сделали простых мужчин и женщин смелыми.²¹ Кристофер Хилл, историк так называемой Английской революции, находил удивительными "попытки различных групп простого народа навязать свои собственные решения проблем того времени в противовес желаниям своих ставленников"²²² По словам историка раннего квакерства Розмари Мур, "одним из результатов [английской] гражданской войны стала отмена на несколько лет контроля над речью, печатью и способами отправления культа. Идеи могли процветать бесконтрольно".²³ С 1517 по 1776 и 1789 гг. общий дискурс был революционизирован. То, что считалось оправданным, и то, кто был достоин риторического внимания, сместилось, навсегда открыв буржуазную эпоху. Изменились идеи и сознательные и бессознательные правила обращения с ними - риторика.
Поэтому, как я уже говорил, в результате экономического успеха добродетель благоразумия значительно поднялась в престиже по сравнению с такими ранее наиболее почитаемыми добродетелями, как религиозная вера или храбрость на поле боя. Как выразился Чарльз Тейлор в 1989 г., то, что стало "вызывать наш трепет, уважение или восхищение" - то, что в "Буржуазных добродетелях" названо "добродетелями трансцендентного", - уже не было исключительно высокой добродетелью святого или солдата, а стало "утверждением обычной жизни"²⁴.Конечно, святостью и воинством продолжали восхищаться, что вызвало, по словам Тейлора, "напряжение между утверждением обычной жизни, к которому мы, современные люди, испытываем сильную тягу, и некоторыми из наиболее важных [и старых] моральных различий"²⁴.(Книга "Буржуазные добродетели" была написана в преступном неведении относительно мышления Тейлора, и поэтому большая часть книги в 2006 г. повторила то, что Тейлор уже сделал почти двумя десятилетиями ранее, - описание "напряжения" между буржуазными добродетелями и более старой почитаемой парой - аристократическими и крестьянскими/христианскими добродетелями).