А более высокая, электросушильная часть современных доходов, превышающая 120 долларов в день, которой сегодня пользуются около полумиллиарда человек во всем мире, ежегодно быстро увеличивая свою численность и долю в населении планеты и собираясь через несколько поколений стать типичным человеком, поддерживает цветущую жизнь в лофт-апартаментах, художественных музеях, высшем образовании, приключенческом отдыхе, духовных упражнениях, романах Донны Леон и всех облагораживающих и не очень облагораживающих товарах и услугах современного буржуазного города.
Другими словами, когда мы, историки экономики, читаем лекции студентам, мы делаем акцент на антимальтузианском послании надежды - на том, что средний уровень благосостояния людей поразительно вырос с 1800 года. График среднего дохода с течением времени напоминает хоккейную клюшку, на длинную горизонтальную рукоятку которой потрачены десятки тысяч лет. И вот, наконец, после 1800 года история достигла конца клюшки и устремилась вверх по ее лезвию. В видеофильме Рослинга "200 стран, 200 лет, 4 минуты" приводится оптимистическая точка зрения, иллюстрирующая переход от несчастья к надежде.
Успешные страны - "буржуазные", независимо от того, есть ли в них емкие системы социальной защиты, например, всеобщее здравоохранение. Вопреки привычным мифам о противопоставлении капитализма и социализма, в США, если правильно оценивать, система социальной защиты почти такая же щедрая, как, скажем, во Франции. А "социалистическая" Швеция даже сегодня является буржуазной и "капиталистической", причем не намного меньше, чем США. Швеция допускает собственность и прибыль. Большинство товаров распределяется по нерегулируемым ценам. Шведское правительство, хотя и занятое по историческим меркам, как и большинство правительств в наши дни, не владеет значительной частью средств производства. В отличие от социалистически настроенных американцев, как демократов, так и республиканцев, которые вмешались в спасение General Motors и Chrysler в период после 2007 года, шведское правительство отказалось спасать компанию Saab Motors (проданную в 2010 году тем же GM), когда она обанкротилась. Не возражали шведы и против того, чтобы китайцы купили и обанкротившийся Saab, и платежеспособный Volvo. Теперь все "шведские" автомобили - китайские. Выбор профессии в Швеции свободен, хотя и обременен, как в США, картелями врачей и электриков. Улучшения в торговле соблюдаются, хотя и жестко регулируются, как и в США. Коррупция низкая, гораздо ниже, чем в большинстве штатов США, хотя и с соответствующим высоким уровнем навязчивой "прозрачности" государственного вмешательства в частные дела. Наследство в Швеции, как и в Соединенных Штатах Америки, не является предметом восхищения для достижения социального статуса. Как и большинство американцев, большинство шведов живет в больших городах, хотя на время летних отпусков выбирается в перекрашенные хижины в лесу. Шведы честны и буржуазны. И они, по самым скромным подсчетам, в тридцать раз богаче своих предков, живших в 1800 году в одной из беднейших стран Европы.
Материальный рост товаров и услуг - не единственный релевантный признак выделения Великого обогащения. Слово "обогащение" имеет весьма актуальное вторичное значение духовного роста. Как отмечают экономисты Рональд Коуз и Нин Ванг в своей рецензии на книгу "Как Китай стал капиталистическим" (2013), "когда рынки товаров и рынок идей работают в полную силу, каждый из них поддерживает, дополняет и укрепляет другой, человеческое творчество и счастье имеют наилучшие шансы на победу, а материальная и духовная цивилизации идут по твердой земле, бок о бок".
Многие клерикалы как слева, так и справа сетуют на массовый характер современного общества, соглашаясь, например, с австралийским экономистом левого толка Джеффри Харкортом, который в 1994 г. писал, что проверенные торговлей блага затормозили "христианские (и гуманистические) добродетели - альтруизм, сотрудничество, терпимость, сострадание". Консервативный немецкий экономист Вильгельм Рёпке в 1958 г. аналогичным образом утверждал, что массовая демократия и обогащение привели к "ситуации, в которой человек не может жить духовной или моральной жизнью". Токвиль, Мэтью Арнольд и Хосе Ортега-и-Гассет возглавляют список сотен представителей духовенства последних полутора веков, которые свысока осуждали неспособность обогащения к обогащению. Но вопреки разговорам слева и справа, а также сверху, способность искать добродетели альтруизма и сотрудничества, вести духовную или нравственную жизнь на самом деле появилась благодаря обогащению масс. Сейчас у нас больше душ пилигримов. Массовое производство продуктов питания и массовое образование в целом возвысили современную жизнь, а не испортили ее.
Экономисты и особенно историки экономики знают об этом, причем в количественном выражении. Например, неграмотность снизилась с более чем 90% взрослого населения мира в 1850 году до 20% в 2000 году, а к 2010 году - до 13% среди взрослых женщин и 8% среди взрослых мужчин. Снижение неграмотности означает, что абсолютное число грамотных людей выросло с 1850 года примерно в сорок раз, т.е. на 3900%. Этот рост превышает 900-процентный рост реального дохода на душу населения в мире, если включить в него бедные в настоящее время страны. Неудивительно, что значительно возросло число посещений художественных музеев (порядка ста миллионов человек в год) и количество издаваемых новых книг (2,3 млн. в год, около 30% на английском языке).
Мать и отец Авраама Линкольна были неграмотны, однако он стал президентом-поэтом, а его сын Роберт окончил Гарвард. Подобные скачки вверх по социальной шкале за счет образовательного обогащения иногда случались и до 1800 года. Часто говорят, что кардинал Вулси был сыном мясника, хотя на самом деле оказывается, что мясник был еще и богатым торговцем. Отец Томаса Кромвеля был кузнецом, хотя на самом деле торговал сукном. Китайская система экзаменов иногда позволяла подняться и сыну крестьянина, хотя сыновья богачей, как сейчас, так и тогда, обычно были лучше подготовлены к сдаче экзаменов.
Однако после 1800 г. такие скачки вверх стали более распространенными. Отец Эндрю Грили (1929-2013), писатель-мистификатор и академический социолог из Иллинойского университета в Чикаго, а также священник, отметил в книге "Американский католик: A Social Portrait (1977), что потомки второго и третьего поколения бедных ирландцев и итальянцев, иммигрировавших в США, к тому времени уступали по уровню образования только евреям. В этом можно убедиться, посмотрев на фамилии, начинающиеся с Mc- и O'- или оканчивающиеся на -a, -i, -e или -o в любом списке выдающихся американцев современности. Потомки канавокопателей и лесорубов сегодня являются руководителями компаний и сенаторами. Из ста сенаторов США в 2014 году, по приблизительным подсчетам, четверо имели итальянские фамилии, шестеро - еврейские, а пятнадцать - ирландские.